Прошел час, за ним второй. Уголь в камине почти догорел, а вино кончилось. К тому времени, как он услышал приглушенный звук церковного колокола, ударившего десять раз, Джерард уже решил, что никто не придет. Настроение у него испортилось. Кэтрин бросила ему перчатку, поманив искушающим призом, упросила его принять решение в течение трех дней, а теперь даже записку не удосужилась прислать, чтобы он ее не ждал. Хозяин гостиницы принес еще одну бутылку вина, и Джерард вновь наполнил бокал. Если Кэтрин не появится до одиннадцати, он отправится спать, а с рассветом тронется в путь и займется делами более насущными — теми делами, от которых он отвлекся по ее милости.
Разумеется, она могла быть тут ни при чем. Возможно, ее держат под замком, возможно, за ней следят и у нее просто, не нашлось возможности ускользнуть, чтобы приехать к нему на встречу. Все это слишком сильно смахивало на дешевую мелодраму, даже если в роли злодея выступал такой жалкий ханжа, каким наверняка являлся Люсьен Хоу. Возможно, адвокат нашел способ связаться с Кэтрин и отозвался о нем, Джерарде, и о перспективах брака с ним не слишком лестно. Возможно, она передумала выходить замуж за мужчину, которого совсем не знала, к тому же за того, кто балансирует на грани полного краха во всех смыслах. Или решила не выходить за мужчину, который счел нужным нанести визит ее адвокату и получить полный отчет о ее финансовом положении до того, как принять решение о том, брать ее в жены или нет. Эти размышления вкупе с вином заставили его смягчиться. Он насчитал столько причин, по которым она могла не приехать, что даже слегка вздрогнул от удивления, когда дверь наконец открылась и в щелку просунула нос ее угрюмая служанка. Увидев Джерарда, она скривилась, но отошла, пропустив вперед леди Хоу.
Как и прежде, Кэтрин была в бесформенном темном плаще, и на лицо ее был надвинут капюшон. Она остановилась как вкопанная, увидев его в кресле, в расстегнутом кителе и жилете, закинувшим обутую в сапог ногу на каминную решетку.
— Я уже начал волноваться, — растягивая слова, проговорил он, когда пауза слишком затянулась. — Я решил, что вы передумали.
Кэтрин откинула капюшон.
— Почему вы так решили?
Джерард пожал плечами:
— Это вы настояли на том, чтобы я задержался на три дня. Времени больше, чем достаточно, чтобы леди могла передумать. Разумеется, раз я согласился рассмотреть ваше предложение, было бы невежливым не вернуться, хотя бы лишь для того, чтобы сообщить мне лично, что ваше предложение больше не действует.
Кэтрин смотрела на него во все глаза, поджав губы так, что они превратились в узкую полоску.
— Прошу вас, капитан, не тратьте понапрасну мое время и свое. У вас есть для меня ответ?
Джерард оттолкнул носком сапога решетку и встал. Бутылка выпитого вина, игравшего в его крови, раззадорила его, вызывая желание подразнить ее немного, заставить понервничать. Так легче поверить в то, что это он, а не она, контролирует ситуацию. Пусть знает, кого она приобретает в его лице. У нее еще есть время залепить ему пощечину и уйти. Он взглянул на старуху, что маячила у нее за спиной.
— Вы можете уйти.
Служанка закудахтала, как разгневанная курица. Леди Хоу побледнела как полотно.
— Я бы хотела, чтобы миссис Деннис осталась.
— А я бы хотел пообщаться с вами наедине, — сказал Джерард шелковым голосом. — Если она не уйдет, то уйду я.
Взгляд Кэтрин метнулся из стороны в сторону, но она кивнула камеристке.
— Пожалуйста, подожди в коридоре, Берди.
Бросив на Джерарда еще один испепеляющий взгляд, старуха удалилась, прикрыв за собой дверь. Джерард подошел к двери и с шумом захлопнул ее, не обращая внимания на испуганное восклицание, донесшееся с другой стороны. Затем обернулся лицом к своей будущей невесте. Она вскинула подбородок. Надо отдать ей должное — держалась она с достоинством. Глаза ее метали гневные искры, но она продолжала молчать. Несколько минут они смотрели друг на друга, словно противники перед решающей схваткой.
— Пожалуйста, снимите плащ, — попросил Джерард.
Плечи Кэтрин вздрогнули, хотя он говорил вежливо, без тени угрозы в голосе.
— Не вижу в том нужды. Мы оба знаем, что мои внешние данные не являются решающим фактором для принятия вашего решения.
— Мы оба это знаем? — Джерард наклонил голову.
— Как женщина я не могу вас заинтересовать, — процедила она.
— Ах… — Он вернулся к столу, где стоял его бокал с вином и ее, пустой. Он взял бутылку и налил ей вино. — Конечно, мы совсем не знакомы, так что прошу заранее меня простить за то, что наши взгляды на брак, возможно, не совпадают. Я, видите ли, не рассматриваю брак в качестве одной лишь финансовой сделки. Я не являюсь предметом купли, как и вы, как я думаю, не считаете себя предметом продажи. Перед тем как я дам вам ответ, я должен знать — мне это важно, — подходим ли мы друг другу.
— Что значит «подходим»?
Он почти физически ощущал ее настороженность.
— Брак, моя дорогая, — это сделка на всю жизнь. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Насколько омрачится жизнь для нас обоих, если, поженившись второпях, мы через месяц или через год обнаружим, что мы друг друга на дух не переносим?
Две тонкие линии прорезали ее лоб.
— Вы романтик?
Джерард рассмеялся:
— Да что вы! Нет! Разве я что-то говорил насчет любви?
— Тогда… Вы хотите детей?
На губах его заиграла усмешка — довольно циничная.
— А почему бы и нет, дорогая? Как обидно иметь столько денег, которые некому оставить.
— Я слишком стара, чтобы рожать детей, — возразила Кэтрин. — Мне уже тридцать!
— Вздор! — тут же возразил Джерард. — Моей тете было тридцать два, когда она родила моего кузена.
Кэтрин Хоу судорожно сглотнула.
— Что, если я не смогу родить?
— Тогда я предъявлю претензии Господу, но не вам. Мы не можем об этом узнать, если не предпримем попытки.
— А вы хотите попытаться? — повторила она, словно не могла поверить своим ушам. — Со мной?
— Если вам суждено стать моей женой… — Джерард медленно кивнул: — Да.
На мгновение Кэтрин замерла, даже дыхания ее не было слышно, лишь грудь ее поднималась и опадала, указывая на то, что перед ним — живое существо. Затем она подняла руки к вороту плаща и развязала тесемки. Поведя плечами, она скинула плащ. Джерард услужливо поймал его, протянув руку. Он повесил плащ на спинку стула, что стоял у него за спиной, неторопливо расправив складки, воспользовавшись моментом, чтобы лучше ее рассмотреть. Платье ее было светло-коричневого оттенка с кружевным воротником-стойкой — не слишком соблазнительный наряд и совсем не модный. Она была стройной, почти худенькой, Джерард заметил выступавшие ключицы. Но он также заметил, что у нее высокая и упругая грудь и что под этим жутким платьем, должно быть, скрываются бедра.
