Ее жених обладает взрывным темпераментом и судит о происходящем с точки зрения пресыщенного и крайне циничного человека. Коляска покатилась по усыпанной гравием дороге к дому, Франческа была не в силах бороться с душевными страданиями. Она принадлежала к тем людям, которые считают, что стакан наполовину полон; она никогда не забывала о праве на презумпцию невиновности. Харт о таких вещах даже не задумывался, он никому и ничему не верит.
Но ведь ей он доверяет, верно?
Впрочем, это не имеет значения. Франческа боялась, что застанет Харта в ярости.
Однако все оказалось даже хуже. Франческа неожиданно остро почувствовала скрывающуюся за маской презрения и высокомерия, богатства и власти болезненную ранимость души. Она очень надеялась, что не нанесла Харту болезненный удар, и тут же почти истерично рассмеялась своим мыслям. Сколько раз ее предупреждали, что Колдер Харт однажды разобьет ей сердце?
Восторг от того, что удалось выбраться из галереи, испарился без следа. Необходимо объяснить Харту, что произошло, успокоить и убедить, если удастся, что необходимо срочно ехать в галерею и забрать ее портрет. И последнее не терпит отлагательств! Полицейскому Франческа ни слова не сказала о портрете, чтобы он не захотел войти внутрь и посмотреть на картину. Она обратила внимание, что он запер дверь перед уходом и проверил замок, но тогда это ее совсем не интересовало. Сейчас же Франческа опять пожалела, что не нашла времени уничтожить портрет.
Она расплатилась и оглядела ступени. Над входом в особняк не горел свет. Время от времени настроение Харта портилось настолько, что он отпускал всю прислугу, чтобы поразмышлять, побродить в одиночестве в своем особняке-мавзолее, потягивая скотч и любуясь предметами искусства. Франческа была почти уверена, что сейчас он именно в таком настроении, хотя в глубине души надеялась, что гости все же остались. Неизвестно, живут ли в особняке Харта Рат и Грейс, поскольку они построили собственный дом на другом конце города. Оставались Николас Даршан и два сына Рата Брэга.
Франческа медленно поднялась по ступеням, прошла мимо двух огромных львов по обеим сторонам лестницы. И оказалась у дверей, под крышей, над которой красовался бронзовый олень. Не успела она коснуться рукой массивного бронзового кольца, чтобы постучать, как дверь отворилась. Она так надеялась увидеть Харта, что даже немного удивилась, когда перед ней возник Альфред.
Франческа поспешно переступила порог.
— Как он?
Глаза Альфреда медленно округлялись.
— Мисс Кэхил! С вами все в порядке?
Она знала, что одежда ее в беспорядке, она сама растрепана, а руки в царапинах.
— Не в порядке, но врач мне не нужен — мне нужно поговорить с Хартом.
— Мистер Харт в библиотеке, занят срочными делами.
Франческа опешила:
— Только не говорите мне, что он спокойно воспринял мое отсутствие на церемонии в церкви.
— Не могу сказать, в каком он сейчас состоянии, мисс Кэхил, но мистер Харт выглядел невозмутимым.
Франческа отпрянула, потрясенная услышанным.
— Он пьет? — спросила она, понизив голос.
В моменты психологического напряжения Харт частенько искал успокоение в алкоголе. В состоянии опьянения он пугал Франческу, но не тем, что проявлял склонность к насилию, она знала, что он никогда не поднимет на нее руку. Сильно выпив, Харт погружался в забытье, его одолевали самые черные мысли, и возникала склонность к самоуничижению.
— Нет, мэм.
Франческа молилась, чтобы это было хорошим знаком, — она не причинила ему боль, — он выслушает и примет ее объяснения о том, по какой причине не состоялась свадьба.
— Спасибо, Альфред. Я сама найду дорогу в библиотеку.
Дворецкий замялся:
— Мисс Кэхил, вы так выглядите… Не желаете освежиться?
Она помотала головой и поспешила в сторону библиотеки, надеясь не встретить кого-то из членов семьи. В доме было неестественно тихо. «Похоже на атмосферу траура», — подумала Франческа и тут же отогнала от себя неприятные мысли. Сейчас она мечтала только оказаться в объятиях Харта.
Тяжелые двери красного дерева были закрыты. Франческа помедлила, стараясь хоть немного унять биение сердца, и решительно толкнула дверь.
Харт сидел за рабочим столом, склонившись над бумагами. Он поднял голову и впился глазами в ее лицо.
— Привет. — Франческа заставила себя улыбнуться.
Между ними было расстояние равное размерам теннисного корта. Она прикрыла створку и поспешила в глубь комнаты.
— Харт, прости меня! У меня был самый ужасный день в жизни!
Харт поднялся и стоял теперь перед ней во весь рост, который был на пару дюймов больше шести футов. В каждом движении чувствовалось, что он старается контролировать и сдерживать себя, но это не помешало ему, словно башне, грозно возвыситься над столом. Разумеется, он видит, какая она грязная и растрепанная. Он переживает за нее!
— Меня заперли! — воскликнула Франческа. — Я нашла свой портрет, Харт!
Он не окинул ее привычным беглым взглядом, он смотрел не моргая, словно и не слышал слов.
— Как я понимаю, ты изменила свое решение, Франческа. Вероятно, ты прозрела.
Франческа насторожилась.
— Ты меня слышишь? Меня заперли в галерее, поэтому я не пришла на свадьбу. Прости меня! — выкрикнула она в сердцах. — Я не изменила решения!
Харт стоял прямо и был похож на статую. Она даже не была уверена, что он дышит.
— Я знаю, что ты не пришла на свадьбу. — Он говорил таким тоном, будто обсуждал прошедший летний дождь, и продолжал так же монотонно, как и начал: — Ты ранена?
Неужели ему безразлично, что ее заперли?
— Нет! Вернее, не в том смысле!
— Это хорошо.
Он опустил глаза и взял со стола один из документов.
Франческа окаменела. Что он делает? Видя ее руки, лицо, порванную одежду, он не спросит, что с ней случилось? Не хочет узнать, где находится этот проклятый портрет, чтобы скорее найти его и уничтожить?
Харт смотрел на нее так, словно они не были знакомы.
— Ты хотела еще что-то сказать? Как видишь, у меня много работы.
— Колдер, ты меня слушаешь? Я нашла тот злополучный портрет, поэтому опоздала. — Франческа едва сдерживала рыдания. — Сейчас мы бы могли быть на празднике в честь нашего венчания! Мы должны обсудить все, что произошло!
Не сводя с нее взгляд, Харт перебирал листы бумаги. По его лицу было невозможно угадать, что он чувствует и о чем думает. Это лицо было похоже на каменную маску.
— Меня не интересует, что произошло. Нам нечего обсуждать.
Франческа похолодела:
— Что ты сказал?
