грозный Служитель, перечить которому столь же опасно, как и самому Творцу.
— Ты, Хедвиг, вдова Петерсен, обвиняешь в ведовстве и злом умысле… Кого ты, кстати, обвиняешь? — На короткий момент храмовник утратил свое величие, вернувшись к привычной манере говорить.
— Да все они ведьмы! — Не стала скромничать фру Петерсен. — Старая фон Дюринг, хоть и жили порой с хлеба на воду, а ни одного ребенка не схоронила, может, одна на все хутора. Все четверо выжили, хотя последние две девки казались совсем не жильцы…
— Не вижу тут никакого злого умысла. — Недоуменно пожал плечами храмовник. Многие рыцари тоже выглядели удивленными, хотя пара старух дружно закивала. — Что же тут плохого, что дети живы остались? Но ладно, запишем. — Он кивнул помощнику, молодому пареньку, которого он недавно привез из города. Тот старательно заскрипел пером. — Есть еще что сказать?
— Есть, господин храмовник! — Не унималась истица. — Старшая их, Анна, прокляла мою сестру! Как сестрин муж унаследовал деревню, так ни одного сына у них не родилось, все девки. А еще Анна эта шляется непонятно где и с кем. Говорят, что где-то там баронин стала, а что-то ни разу этого барона никто не видел. Может, она и не баронин вовсе, или баронин, да не с той стороны? Иначе, с чего бы ей порядочных людей стыдиться?
— Это ты себя-то порядочной считаешь? — Хохотнул кто-то из стариков на задних рядах, но тут же умолк под строгим взглядом бургмана, дескать, нечего серьезное дело в балаган превращать.
— Есть еще что сказать? — Храмовник начал проявлять нетерпение. Я же наконец-то выдохнула. Пожалуй, изо всего перечисленного прицепиться можно было только к обвинению в наведении порчи, и то, речь шла не обо мне, а об Анне. Ну а ей бояться точно нечего, уж за нее-то муж-барон, надеюсь, заступится.
— Да, Трауте их давно уже в старых девах ходит, ни красоты, ни приданного, ни толку… С чего бы это сразу трое женихов, да при деньгах, да прямо на колени перед ней встают? Приворожила! Точно, приворожила! — Теперь уже одобрительных женских голосов значительно прибавилось. Вот и закончилась моя сказка, не начавшись. Сейчас господин фон Роггенкамп встанет и во всеуслышание объявит, что никакой тут ворожбы нет, а есть у него приказ, женить сына на перестарке фон Дюринг. Тогда по поселению пойдет еще больше домыслов, кого же я приворожила, чтобы такой приказ отдать мог…
— Все ясно. — Храмовник махнул рукой, подзывая вдову к кафедре. — Положи руку на Книгу и поклянись, что все сказанное тобой было сказано не по злому умыслу.
Вдова положила руку на книгу и повторила за ним слова клятвы. Люди ахнули: прозрачные камешки на книге полыхнули зеленым светом.
— Значит, ты сама веришь в то, что говоришь. — Подвел итог храмовник. Садись и жди.
— Теперь ты, Катрин, вдова фон Дюринг, говори. Что можешь ответить на эти обвинения?
— А что тут отвечать? — Мать встала, презрительно сморщила нос при взгляде на противницу, и снова повернулась к кафедре. — Смотреть за детьми надо, выхаживать, если слабенькие родятся. Тогда и дети меньше умирать будут. Опять же, муж меня любил и берег, а за четырьмя детьми уследить куда легче, чем за оравой. — По храму снова прошелестел шепоток, теперь уже одобрительный, не все фру могли похвастаться таким здоровьем, чтобы по десять и больше детей рожать.
— А что скажешь про старшую дочь?
— Можно, про Анну я скажу? — Теперь встал господин фон Хагедорн. Само собой, перечить бургману не стал никто. — Не знаю, может, Анна и сказала что новой хозяйке, уходя. А только после того, Хедвиг, как твоя сестра с мужем обошлись с Анной, удивительно, что Творец им вообще детей посылает. Иана я хорошо помню, он хоть и был прижимистым, но младшего брата любил настолько, что наследство с ним поровну разделил. А что сделал брат? Не успела на могиле Иана трава вырасти, как его жену и ребенка выгнали из дома в чем были.
— Ей отдали то, что ей положено по закону! Не нам законы менять. — Не смолчала фру Петерсен.
— Может, и так. — Не стал спорить господин фон Хагедорн. — Так и Анна над законами Творца не властна, а он посылает кому что хочет: парня, девку, пустой дом… А про барона не выдумывайте мне тут глупостей. — Он обернулся и погрозил кумушкам, собравшимся за спиной у склочницы. — Моя невестка Хельге со своей кузиной Агатой письма друг другу пишут. Письма приходят из баронского поместья, гербовыми печатями запечатанные. А кому попало родовую печать на письмах ставить не будут. И жены моей родственник, что гостил у нас недавно, барона этого знает и дела с ним ведет. Все.
После такого заявления никто не осмелился перечить. Действительно, если уж сам бургман говорит, что все по закону, значит, так оно и есть.
— А что скажешь ты, Траутхен? — Храмовник подмигнул мне, словно подбадривая. Уже всем было понятно, что винить нас не в чем, но дело надо было довести до конца.
— А за свою невесту скажу я. — Рядом со мной встал Арвид, грозно сдвинув брови.
Родственник господина бургмана увидел в госпоже Трауте редкий магический дар немалой силы. Будь она рыцарем, с таким даром ее в Академию бы приняли, учиться за счет Короны. А так, господин Наместник решил нас сосватать, раз уж у нас дар одинаковый. Да и поместье нам заново поднимать надо, там без магии надорваться можно. А тут — такая удача: и муж — маг, жена — магиня, пока я по службе в отлучке, есть на кого хозяйство оставить.
Оглушенные такой новостью односельчане смотрели на меня во все глаза, будто впервые видели.
— Ах, разбойник! — Ахнул за спиной господин фон Хагедорн. — Что ж ты сразу не сказал, что не просто за невестой приехал, а что ты у нас единственную водницу в округе забираешь?!
Арвид недоуменно посмотрел на отца, тот только пожал плечами, потом — на господина бургмана и тоже пожал плечами: «Я думал, Вы знаете.»
— Теперь знаю. — Беззлобно проворчал господин бургман. — Ладно, все равно женитесь, толку с нее,
