— Как я объяснил за завтраком, папа, мне нужно срочно быть в Грейторпе, — сказал он. — Завтра я в любом случае уеду из Лондона. Сезон заканчивается. Возможно, Робин поедет с вами на некоторое время в Элмнуд? Как только все разъедутся из Лондона, разговоров станет меньше. Робина, однако, эта перспектива явно не обрадовала. Наклонившись, отчим твердо взял его за плечо.
— Думаю, твой брат прав, мой мальчик. Мать, однако, покачала головой:
— Это будет выглядеть так, будто он оставил Зоэ. — Джонет поднесла ко рту чашку, что-то прикидывая в уме. — Стюарт, — наконец сказала она, отставив чашку, — думаю, в этом году мы все должны поехать в Грейторп, включая Зоэ.
Мерсер откинулся в кресле. Это было совершенно противоположно его намерениям: уехать как можно дальше от Зоэ и Робина.
— Об этом и речи быть не может, — сказал он резко, — даже если в этом был бы смысл. Я вчера получил письмо от Шептона, он пишет, что поблизости вспышка оспы. Я должен ехать, и ехать один.
— Но мы все сделали вакцинацию, — возразила мать. — Кроме того, от дома до деревни три мили. Мы будем в безопасности.
— А как начет Зоэ? — Слова Мерсера прозвучали чересчур резко. — Она будет в безопасности? Господи, кто-нибудь думает о ней?
Бонни, почувствовав напряжение в его голосе, села и положила лапу ему на колено, озабоченно наклонив голову. Мерсер, успокаивая, погладил ее черную шелковистую голову.
— Сейчас это называют прививкой, — хмуро заметил Робин. — И Зоэ ее делала.
— Действительно, они всей семьей делали прививку в прошлом году, перед отъездом за границу, — подтвердила Джонет, рассеянно глядя на Бонни. — Тогда все улажено. Устроим семейный прием, чтобы продемонстрировать Зоэ наше расположение и радость от предстоящего бракосочетания. Я уверена, Эванджелина с детьми приедет. Эллиот тоже, если дела позволят. Это заставит замолчать сплетников и даст Робину и Зоэ время…
— Для чего? — с некоторой горечью перебил Мерсер. — Чтобы узнать друг друга? Судя по тому, что я видел, это слишком поздно.
— А ты у нас просто святой, да? — Робин уперся руками в подлокотники, готовый сорваться с кресла.
— Джентльмены! — твердо вмещался отец. — Сарказм вам обоим не к лицу. У нас семейная проблема, и не важно, как она возникла, мы будем решать ее всей семьей. Это понятно?!
— Да. — Робин с сердитым видом снова уселся. Отчим задумчиво потирал подбородок.
— Нужно признать, предложение вашей матери отличное, Стюарт. Ты главный член семьи. И сбор семьи будет выглядеть весьма уместным.
— Я не могу развлекать гостей, — сухо сказал Мерсер. — Надо справляться с эпидемией. И вероятно, придется объявить карантин в деревне.
Его мать с невинным видом подалась вперед.
— Но забота о гостях — это дело твоей мамы, дорогой мальчик, — проговорила она, — поскольку ты еще не женат. Мы с Коулом пригласили бы всех в Элмвуд, но там ремонт. А замок Килдермор слишком далеко. Так что остается Грейторп.
— Ох, мама! — простонал Робин. — Мы должны это сделать?
— Да, должны. А теперь я займусь объявлением, хотя мы можем, наверное, повременить несколько дней и позволить Робину привести его… гм… дела в порядок. — Джонет поднялась, разглаживая юбки. — Коул, напиши мистеру Мозби, что ему придется обойтись без тебя при уборке урожая. Робин, отправляйся в Ричмонд делать предложение. Если хочешь, падай на одно колено, а потом пригласи Рэннока и его семью в Грейторп. Стюарт, завтра возьми с собой Чарли. Он знает, какие комнаты я хочу проветрить, и какую провизию запасти.
На этом дело было кончено. Никто не возразил графине Килдермор.
Отчим, выходя, бросил на Мерсера сочувственный взгляд.
Дверь со стуком закрылась, остался только помрачневший Робин.
— Лето в Суссексе! — сказал он горько. — С родными и невестой. Чего еще может желать человек?
— Да, действительно, чего? — отрезал Мерсер.
— Почему так цинично, Стью? — кисло улыбнулся Робин. — Черт, даже ты пытался выкрутиться.
Мерсер смотрел на него через стол.
— Я не компрометировал Зоэ, — холодно ответил он. — Это сделал ты. Так что расплачивайся как мужчина.
— Черт бы тебя побрал! — Робин вскочил и подошел к буфету. С резким стуком он вытащил пробку из графина с бренди и взял с подноса стакан. — Думаю, это половина проблемы, Стюарт, — бросил он через плечо. — Я думаю, ты жалеешь, что это был не ты.
— Помолчи, Робин!
Мерсер направился к брату, следом за ним поплелась Бонни.
Робин рассмеялся.
— Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? — возразил он, наливая полный стакан. — Другие могут не заметить, но поверь мне, Стью, я слишком хорошо тебя знаю. Тебя ведь раздражает, что женщины всегда предпочитают меня, и особенно Зоэ. Но почему бы ей этого не делать? Ты холодный и несгибаемый, словно аршин проглотил.
— Заткнись, болван несчастный! Хочешь, чтобы слуги услышали? Чтобы о Зоэ распускали еще худшие сплетни? Да, Робин? С нее уже довольно того, что вы вдвоем натворили. Один из вас должен проявить хоть немного здравомыслия и перестать втаптывать ее имя в грязь, чтобы избежать окончательного крушения. Даже у Бонни, кажется, достаточно ума, чтобы понять это.
Лицо Робина запылало. Он понурил голову, как наказанный ребенок.
— Для этого еще рано, — объявил Мерсер, забрав у него стакан с бренди. — У тебя встреча с Рэнноком, где понадобится все твое здравомыслие.
— Да. — Робин с отвращением отодвинул графин.
Мерсер долго смотрел на профиль брата. Он был почти на три года старше Робина, хотя порой казалось, что на все двадцать, но при всей своей бесшабашности брат иногда понимал его лучше, чем Мерсер сам себя.
— Извини, Робин, — примирительно сказал он, положив руку на плечо брату. — Как говорил папа, сейчас бесполезно ссориться. Мы оба сделали свой выбор, пусть бессознательно, и я не нахожу никакого удовольствия в твоей беде.
— Ты понятия об этом не имеешь, — глухо сказал Робин.
Мерсер сильнее сжал плечо Робина. Он понял, что брата тревожит что-то еще, кроме Зоэ.
— Дело ведь в миссис Уилфред? Робин повернулся к брату.
— Я должен сказать ей, Стюарт, — хрипло ответил он. — Даже я не так эгоистичен, чтобы позволить ей прочитать об этом в «Таймс». Надеюсь, я на несколько дней сумею задержать маму. И Мария… она заслуживает большего, чем вероломный возлюбленный и неожиданный удар в лицо.
Мерсер не знал, что сказать. Мария Уилфред была тихой скромной молодой вдовой, весьма незначительной и с еще меньшими деньгами. Ее муж, лейтенант кавалерии, погиб, но не в пылу сражения, а позорно свалившись с лошади через две недели после покупки патента. Сама миссис Уилфред была всего-навсего дочерью пастора из Йоркшира и обладала малыми претензиями на аристократизм. Тем не менее, ее красота и грациозность представляли ей вход в определенные слои светского общества.
