Это случилось в Москве. Он только что остался без Нинки и не знал, куда себя девать. Помногу пил, обычно в одиночку и даже не мог припомнить, как в один из вечеров оказался в баре в компании цыган. Все были пьяны, веселы, травили анекдоты. Кто-то предложил поехать к девочкам.
«Есть одно место… – потянулся Граф, который казался самым трезвым. – Все – блондинки, русские, умереть можно! Поедешь, Король?»
«Он цыганок любит!» – хохотнул кто-то.
«Цыганки все честные…» – с трудом выговорил он, и цыгане важными кивками подтвердили это. Именно в этот момент Король поймал на себе острый, пристальный взгляд Графа. На миг удивился – чего это он уставился? – и тут же забыл о нем.
Он не помнил, как вышли из бара, как расселись по машинам. Засел в памяти только заговорщический шепот Графа на заднем сиденье «Мерседеса»: «Отвезу тебя к одной… Цыганка. Недорого берет». Если бы он не был тогда так пьян… Если бы задумался, что это – неспроста…
Король не сумел узнать места, куда они приехали – было темным-темно. Он вошел вместе с цыганами в дом, поднялся в квартиру. Им открыла молодая цыганка в наброшенном на ночную рубашку атласном халате. Королю почему-то хорошо запомнилось ее лицо – темно-смуглое, с близко посаженными, очень блестящими глазами. Она что-то недовольно спросила по-цыгански у Графа. Тот не ответил ей, и женщина, пожав плечами, ушла на кухню. Все потянулись за ней. Граф, усмехнувшись, показал Королю на дверь в комнату:
«Ступай туда. Сейчас она придет. Не пожалеешь, клянусь».
Он послушался. Прикрыв за собой дверь, сел на низкую тахту с подушками, приготовился ждать. Спустя несколько минут цыганка в самом деле вошла в комнату, держа в руках какие-то вещи. Увидев Короля, она вздрогнула, словно не ожидала увидеть его здесь. Он улыбнулся, встал. Ее лицо стало недоумевающим, потом – хмурым. Что-то процедив сквозь зубы, она отошла к шкафу и начала торопливо засовывать вещи на полку. С минуту он пытался сообразить, почему она так сердита, затем решил плюнуть и не думать. Подошел, взял ее за плечи и развернул к себе. Цыганка вскрикнула, забилась в его руках, пытаясь освободиться.
«Тише, детка», – рассмеялся Король. И прильнул губами к ее испуганно приоткрывшемуся рту.
Он очнулся от страшного крика. Все цыгане находились в комнате и орали так, что Король даже протрезвел. Растерявшись, он выпустил женщину, и она, заплакав, упала на пол. Откуда-то появился Граф с перекошенным от ярости лицом. Цыганка кинулась к нему, начала что-то умоляюще говорить, показывая на Короля, но Граф, не слушая, сгреб ее за волосы. Ударил раз, другой, швырнул на пол и снова ударил. Ее плач перешел в протяжный, хриплый вой. Она мотала головой с распустившимися волосами, пыталась заслониться от ударов, но безуспешно: на пол уже брызнула кровь. Король смотрел на нее, ничего не понимая. Никто не обращал на него внимания: все цыгане сгрудились вокруг женщины и Графа. Шум не стихал. Перед глазами Короля мелькали оскаленные зубы, сверкающие глаза, злые лица. Хмель окончательно вылетел из головы. Решив, что лучшее в такой ситуации – потихоньку смотаться, Король вышел из комнаты. Его никто не задерживал.
Спустя несколько дней он снова встретился с Графом и попытался выяснить – в чем было дело? К его удивлению, цыган ничуть не был обижен и, казалось, не придавал случившемуся никакого значения:
«Забудь, Король. Пьяные все были, дело обычное. Девочку хочешь – всегда найду, а это – пустяки».
Зная Графа, Король не стал настаивать. Очень велик был соблазн спросить у Белки – что бы все это значило с цыганской точки зрения? Но на это Король не решился, чувствуя, что сыграл в случившемся какую-то недостойную роль. Он не рассказал об этом случае никому. И никогда больше не позволил себе напиться допьяна.
…– Что будем делать? – повторил Таракан.
– Искать. – Король щелкнул зажигалкой, красный огонек осветил его хмурое лицо. – И товар, и сволочь эту.
– Вот ты его сыщешь! – в свет сигареты выдвинулся таракановский кукиш. – Не дурней тебя: небось смылся давно.
– Я завтра в Москву полечу.
– Сбрендил, дуся?! – обозлился Таракан. – За бугор ехай! В Грецию, в Турцию! Да хоть в Бадахшан обратно! В Москве они из тебя вермишель нарежут! Что ты там делать собрался?
– Разбираться. – Король затянулся в последний раз, выбросил окурок. Негромко позвал в сторону: – Зямка!
Из темноты мгновенно материализовался Лягушонок.
– Ты на тачке? Отвези меня.
– К тете Кате? – нахально осведомился тот. – Что Нана недолечилась, так это Маргарита Спиридоновна, извиняюсь, арапа правит. Я лично проверял – все в норме!
– В аэропорт отвези.
* * *
Король вылетел в Москву первым же рейсом. Заснуть в самолете он так и не сумел и, прикрыв глаза, что обычно помогало думать, начал составлять план действий.
Первой задачей было отыскать Белаша. Король понимал, что оправдаться будет трудно, но другого выхода не было. А потом, хочешь не хочешь, надо будет как-то отлавливать Графа. Много лет работая с цыганами, Король знал, что, если те захотят спрятаться – найти их не сможет ни Петровка, ни Интерпол. Нельзя же обшаривать все таборы на вокзалах и полустанках. К тому же – что он знал о Графе? Поди догадайся, куда он засунул товар на десять миллионов… В конце концов Король решил, что без ресторанного скрипача Петро Метелина не обойтись.
В Москве он зашел на платную автостоянку и взял свою машину, которую не трогал около года. «Мерседес» был в порядке, но ехать к Петро было еще рано: ресторанные цыгане обычно отсыпались после рабочей ночи до полудня. Подумав, Король решил сначала заглянуть к сестре.
Белку он увидел сразу же, как вошел в маленький дворик на Таганке. Взгромоздившись на табуретку и зажав во рту связку прищепок, она развешивала на веревке выстиранное белье. Король подошел сзади и снял ее с табуретки.
– Ой… Вовка!!! Откуда?! Ты надолго? Есть хочешь?
– Потом. – Король взглянул на площадку, где, поднимая столбы пыли, носилась Белкина детвора. Белка пришла ему на помощь:
– Э, Лялька! Яв адарик! [20]
Через минуту перед Королем стояла насупленная девчонка с грязным пальцем во рту. Красное выгоревшее платьице было тесновато Ляльке и вытерлось на локтях, ноги были в пыли по колено. В черных недлинных волосах запутался тополиный пух. Похожие на вишни глаза смотрели сердито: всем видом шестилетняя дочь давала понять, что ее напрасно оторвали от важного дела.
– Ну, что стоишь? – нахмурилась Белка. – Поздоровайся с отцом, глупая.
– Драствуй, – без особого энтузиазма буркнула Лялька. Король присел рядом с ней. Не зная, что сказать, провел пальцем по испачканной детской щеке. Лялька, не шевелясь, в упор смотрела на него.
