Кэссиди с надеждой посмотрела на повитуху.
— Теперь с ней все будет хорошо, да? Мауди печально покачала головой.
— Она потеряла слишком много крови… Но ребенок в полном порядке!
Кэссиди в отчаянии замотала головой.
— Какое мне дело до ребенка! Я хочу, чтобы моя сестра осталась жива. Больше мне ничего не нужно!
В это мгновение она почувствовала, как Абигейл подняла руку и погладила ее по голове.
— Бедняжка Кэссиди, — чуть слышно прошептала Абигейл. — Ты не в силах остановить мою смерть…
Кэссиди провела языком по пересохшим губам.
— Не говори так! — воскликнула она. — Я не допущу, чтобы ты умерла!
Абигейл вздохнула.
— Если бы это было возможно, ты согласилась бы сражаться со смертью вместо меня… Ты всегда была сильной, а я слабой.
— Не нужно разговаривать! Это отнимает силы.
— А как мой ребенок? — губы едва повиновались ей.
— Ты родила девочку, — сказала Кэссиди.
— И она… она… — заволновалась Абигейл. Мауди подошла к постели и показала ей запеленутого ребенка.
— Малышка просто загляденье! — сказала она.
Абигейл печально прикоснулась губами к лобику девочки, ее веки задрожали, а на глазах показались слезы. Она понимала, что прикасается к дочери в последний раз.
— Заботься о ней так, как ты заботилась обо мне, Кэссиди, — попросила она. — Малышке потребуется твоя защита.
Сердце Кэссиди разрывалось от горя. Она видела, что Абигейл умирает, и ничем не могла помочь своей сестре.
— Не говори чепухи! Когда ты поправишься, то сама позаботишься о ней, — не веря собственным словам, попыталась она подбодрить Абигейл.
Мауди прижала ребенка к груди и направилась к двери.
— Если понадоблюсь, я внизу, — сказала она.
— Силы покидают меня… — шептала Абигейл. — Я не хочу покидать вас, Кэссиди, — тебя и мою малышку… И ее отца… Как бы он гордился своей дочкой!
Внезапно Кэссиди охватила ярость.
— Ты думаешь, ему есть до вас дело? — воскликнула она.
— Ты… ты не знаешь его, Кэссиди. Как жаль, что вы так и не познакомились… — Абигейл перевела дыхание. — Вы бы понравились друг другу.
Кэссиди видела, с каким трудом дается Абигейл каждое слово.
— Я не хочу, чтобы ты расстраивалась, — сказала она. — Сейчас попробуй отдохнуть. Мы поговорим об этом как-нибудь после.
Абигейл попыталась приподняться, но, задыхаясь, упала на постель.
— Прошу тебя… послушай меня…
Сердце Кэссиди сжалось от тоски.
— Если я соглашусь тебя выслушать, — сказала она, — ты обещаешь потом отдохнуть?
Абигейл с невыразимой печалью взглянула на сестру и кивнула:
— Да… потом я отдохну.
На несколько секунд она закрыла глаза, и по ее щеке покатилась слеза.
— Ты не понимаешь, — сказала Абигейл. — Я буду любить его… до последнего вздоха!
Кэссиди не смогла скрыть от сестры своей неприязни к этому человеку и увидела, что в глазах Абигейл отразились боль и отчаяние.
— Не нужно его ненавидеть, Кэссиди! Он ничего не знал о ребенке. У него большие неприятности в семье, и мне не хотелось, чтобы он беспокоился еще и
из-за меня.
— Какое мне дело до неприятностей в его семье? Я хочу знать, кто он такой?!
— Я не решаюсь назвать его имя, — тихо прошептала Абигейл.
— Но почему? — удивилась Кэссиди. Абигейл беспомощно заморгала. Слезы слепили ее.
— Теперь это не имеет значения. Я скажу тебе, кто он… Он — герцог Равенуорт. — Выговорив это имя, она с мольбой посмотрела на Кэссиди. — Он любит меня. И будет рад ребенку. Вот увидишь!
Кэссиди никогда не слышала о герцоге Равенуорте, однако ей с трудом верилось, что столь титулованный и благородный человек способен бросить жену в подобных обстоятельствах.
В сердце Кэссиди пылал гнев к человеку, который тайком увез ее сестру из дома и содержал в таких условиях, неподобающих ее положению. Конечно, фамилия Марагонов не так знаменита, но их род весьма древний и благородный. Абигейл дочь виконта, а ее прадед шотландский дворянин. Таким образом своим происхождением она нисколько не уступает пресловутому герцогу Равенуорту.
Кэссиди взглянула на сестру. Ей показалось, что каждый вздох дается Абигейл с невероятным трудом.
— Отвези ребенка к нему — в Равенуортский замок, Кэссиди, — попросила Абигейл. — Я хочу, чтобы дочка была с отцом. Но ты ее, пожалуйста, почаще навещай. — На глазах у нее снова блеснули слезы. — Ты нужна ей так же, как всегда была нужна мне…
Кэссиди хотела что-то возразить, но ее горло сжалось от отчаяния. Слезы полились у нее из глаз и закапали на воротничок воскресного платья.
— Обещай мне, Кэссиди! — взмолилась сестра. Кэссиди вздохнула и с трудом проговорила:
— Да. Я обещаю.
Черты лица Абигейл разгладились, выражение тревоги и страдания покинуло его.
— Теперь я спокойна… — прошептала она.
С этими словами глаза Абигейл закрылись, а тело вытянулось и безжизненно замерло.
— Господи, нет! — воскликнула Кэссиди. — Прошу тебя, не отнимай у меня Абигейл!
Кэссиди проплакала у постели умершей сестры всю ночь. С рассветом она послала Тетча сообщить печальные новости тетушке Мэри.
Когда Мауди предложила ей свои услуги в подготовке тела к погребению, Кэссиди отказалась. Ей не хотелось, чтобы тела ее любимой сестры касались чужие руки. Она обрядила Абигейл в ее лучшее платье и сама расчесала спутанные золотистые волосы, отливавшие холодным блеском. Она сложила руки Абигейл на груди и поцеловала в холодные губы. Смерть ничуть не исказила ее прекрасные черты.
Кэссиди помолилась о том, чтобы душа Абигейл нашла покой в ином мире.
Последний раз вглядевшись в сестру, она направилась к лестнице, чтобы спуститься к ребенку. Даже не взглянув на лицо малышки, она взяла ее на руки и повернулась к Мауди.
— Когда приедет моя тетя, скажите ей, что я повезла ребенка к отцу, — сказала Кэссиди повитухе. — Она распорядится обо всем, что касается… — на ее глазах снова выступили слезы, — …обо всем, что касается похорон моей бедной сестры.
Мауди согласно кивнула, однако у нее имелись кое-какие практические соображения.
— Я слышала ваш разговор с сестрой, — сказала повитуха. — Если вы повезете ребенка, то вам понадобится помощь. Вы так устали за эти дни и не умеете обращаться с младенцами…
— Если вы слышали наш разговор, — перебила ее Кэссиди, — то, может быть, вам известно, кто такой герцог Равенуорт?
— Единственное, что я знаю, так это то, что он глава знатного рода Винтеров. Вообще-то мне казалось, что он уже старик, однако если именно он отец ребенка, наверно, я ошибалась…
Наконец, Кэссиди впервые взглянула на младенца. У малышки были золотистые кудряшки — точно такие же, как когда-то у Абигейл, и сердце Кэссиди снова содрогнулось от горя. Как бы там ни было, она не могла бросить беззащитное дитя на произвол судьбы. С другой стороны, Кэссиди не могла питать любви к ребенку, который стал причиной смерти ее сестры.
