— И вот еще что. Да, я не люблю никаких правил, но у меня есть несколько, по которым я живу. Если я даю слово, то никогда его не нарушаю и, значит, сделаю все от меня зависящее, чтобы убедить всех, что я ваша жена.
Официант принес кофе и, решив, что клиенты попались богатые, долго крутился возле столика, пока Куинн раздраженным взмахом руки не отослал его.
— Почему вы плакали? — спросил он, помолчав.
— А какое вам дело до слез публичной девки?
— Опасно быть уверенной в том, что умеете читать мысли других.
Лили ждала от него извинений, но увы. Она взглянула в сторону ресторанчика, откуда доносились звуки гитары. У окна стояла прижавшаяся к ухмыляющемуся ковбою хорошенькая мексиканка, которая жевала маисовую лепешку с маслом и, вытирая жирный подбородок, наблюдала за снующими по площади людьми. В отличие от мужчины, сидевшего напротив Лили, выражение лица ковбоя не составляло тайны.
— Ваши мысли для меня не секрет. Вас интересуют собственная персона и желание стать губернатором. Вы это ясно дали понять.
Куинн умудрялся держаться от Лили на расстоянии, даже находясь в тесной карете.
— Представьте, то же самое могла бы сказать и Мириам.
Куинн достал из жилетного кармана сигару, и в ту же секунду услужливый официант чиркнул спичкой.
Лили молча наблюдала за этой сценой. Как быстро и легко Куинн добился подчинения! Чем ближе она знакомилась с ним и Полом, чем свободнее чувствовала себя в их присутствии, тем быстрее забывала, что они люди богатые и властные. Черт побери, забыла она и то, что эти люди могут отправить ее в тюрьму, даже глазом не моргнув. А ей следовало бы помнить.
— Вы когда-нибудь задаете себе вопрос, где сейчас Мириам? — спросила Лили, вспомнив обещание, которое дала его жене в церкви.
— По-моему, мы это уже обсудили, — невесело усмехнулся Куинн.
— Все-таки есть что-то странное в ее исчезновении, — раздраженно сказала она. — Вы когда-нибудь думаете о ней?
— Я думаю о ней всякий раз, когда смотрю на вас. Да, вы совершенно правы. Все в моей жизни посвящено выборам. Они важны для меня, я очень хочу победить, но это не означает, что мне безразлична судьба жены. Мы с вами, Лили, чужие люди, такими и останемся. Ни у вас, ни у меня нет причин для того, чтобы посвящать друг друга в личные дела.
— Вы меня не любите, верно?
Солнце било Куинну прямо в лицо, и она видела, какие взгляды бросают на него проходящие мимо их столика женщины. Лили почувствовала ревность, хотя не желала ничего испытывать к Куинну Уэстину, не желала тонуть в его глазах цвета ртути, не желала думать о его сильном и крепком теле. Но больше всего ей не хотелось выслушивать ответ на свой глупый вопрос о том, как он к ней относится.
— Я никогда вас не узнаю, потому что вы играете роль другой женщины. Глядя на вас, я поневоле вижу Мириам. Да и актрисе не обязательно знать своего партнера. Мы с вами чужие люди, только ненадолго встретились и, когда все закончится, пойдем своей дорогой.
Лили кивнула, после чего задала вопрос, который невольно сорвался с языка:
— Вы не любите меня, потому что я — это я, или потому, что я напоминаю вам Мириам?
Куинн гордо вскинул голову, серые глаза метали холодные молнии. Похоже, она задела больное место.
— А вы как думаете, черт побери?
— Наверное, я не так спросила, — осторожно произнесла Лили, не зная, следует ли ей продолжать. — Надо было спросить, любили ли вы Мириам…
— Допивайте кофе! — резко бросил он, достал из кармана золотые часы, взглянул на циферблат. — У Пола на весь день составлен для вас график, а я должен проверить расписание экипажей, следующих до Денвера.
Теперь Лили не сомневалась, что в семейной жизни Куинна было не все гладко. Всякий раз, когда он смотрел на нее и видел перед собой Мириам, она чувствовала его ярость и негодование. Это не ее, Лили, он не любил, а воспоминания, которые она у него вызывала.
Лили встала, расправила юбку и нехотя подала ему руку, уже зная, что будет дальше: едва она коснется его руки, по ее телу пробежит дрожь. Так и случилось. Лили замерла, Куинн тоже застыл на месте.
Десять лет назад она бы не поняла, что между ними происходит, отчего короткие периоды спокойствия вдруг сменяются бурными вспышками гнева. Даже теперь, став мудрее и опытнее, она пыталась уверить себя, что ничего особенного не случилось, ноги не становятся ватными, по телу не разливается жар.
Она могла бы убеждать себя до бесконечности, но факт оставался фактом: стоило Куинну прикоснуться к ней, и она забывала обо всем на свете. Лили отчаянно сопротивлялась этому влечению, понимала, что оно принесет кучу ненужных осложнений, но ничего не могла с собой поделать.
Ее положение усугублялось еще и тем, что, несмотря на холодность Куинна, она частенько замечала в его взгляде страстный огонь.
Люди проходили мимо ресторанчика, а они продолжали стоять, хмуро глядя друг на друга. Внезапно глаза Куинна вспыхнули жарким огнем, и по телу Лили невольно пробежала дрожь, ноги у нее подкосились, дыхание перехватило.
Машинально стиснув руку Куинна, она облизнула пересохшие губы. И внезапно ей в голову закралась непрошеная мысль: а как они с Куинном будут спать, когда станут жить в одном доме, разыгрывая из себя мужа и жену?
— Ты ей веришь? — спросил Пол, знаком отослав кудрявого официанта-мексиканца.
— Не должен, но верю, — ответил Куинн и, пожав плечами, добавил: — Придется нам поверить, что она не сбежит при первом удобном случае. Ведь сегодня она не сбежала. Уверяет, что и не сделает этого.
Они ужинали в мужском клубе Санта-Фе, напоминавшем Куинну денверский клуб, членом которого он состоял. Столовая и курительная комната отделаны панелями из вишневого дерева, на стенах — картины на тему охоты, в воздухе плавает сигарный дым, слышится гул мужских голосов. Если бы не чучела игуаны и броненосца на каминной полке, Куинн мог бы подумать, что находится в Денвере.
— Прежде чем мы начнем говорить о Лили, — заметил он, кладя вилку, — давай обсудим изменения, внесенные тобой в мою речь, с которой я собираюсь выступить перед окружными законодательными властями.
— Я в курсе всех твоих возражений, — остановил его Пол. — Мы их вчера уже обсуждали. Но если ты предложишь эти меры в отношении горной промышленности, считай, что зарезал себя без ножа.
— Когда ты последний раз был на шахте, Пол? Я — совсем недавно. И увиденное привело меня в ужас. — Куинн наклонился вперед. Взгляд его стал напряженным. — Пустую породу сваливают рядом с горными выработками, на такой земле ничто не будет расти. А я предлагаю, чтобы хозяева рудников велели убрать этот мусор. Пускай навезут земли и закроют весь шлак, иначе жителям Колорадо придется целый век любоваться унылым пейзажем.
