Открыв багажник, Тэйлор положила туда сумки. «Черт, да у нее еще больше дерьма, чем привезла с собой ее мать, когда приехала в колледж на четыре года!» – подумала Тэйлор.
Тэйлор мягко гнала машину по скоростному шоссе, годы езды по дорогам Калифорнии делали свое дело. Забавно, как тишина может нервировать больше, чем любые слова. Тэйлор привыкла к молчанию, но Джей Ти чувствовала дискомфорт. Молодая девушка постоянно слышала болтовню матери и не подозревала даже, как сильно привыкла к этому. Краем глаза она наблюдала за художницей. Казалось, Тэйлор полностью ушла в себя, слушая диск любимой Джин Питней, крутящийся в автомагнитоле. Ее синие глаза были скрыты за темными стеклами очков.
Джей Ти выходила из терпения. Ей нужно было хоть какое-то общение.
– Здесь всегда так тепло зимой? – спросила она, надеясь растопить лед. Дома можно было задать всего один вопрос, чтобы получить пространное пояснение ее матери.
– Большей частью, – ответила Тэйлор.
Она заметила, что девочка нервничала, постукивая носком ноги по полу. Тэйлор не знала наверняка, но могла предположить, что дочь Тори привыкла к более активному общению, чем ей могла бы предложить Тэйлор.
Джей Ти не могла больше это выносить. Она протянула руку к стерео, чтобы найти то, что нравится ЕЙ.
Это произошло так быстро, что Джес даже не заметила, как ее запястье оказалось сжато в руке Тэйлор. Инстинктивно Джес попыталась вырваться, но руку как будто держали железные тиски. Женщина даже не повернула головы в сторону девушки, внимательно следя за дорогой.
– Никогда не трогай вещи, не принадлежащие тебе, без разрешения, – прошипела Тэйлор.
Когда Тэйлор отпустила руку, Джей Ти потерла запястье и посмотрела на женщину так, как будто та была психопаткой.
– Я просто хотела посмотреть, что идет по радио, – проскулила Джес.
– Но это МОЕ радио, – отрезала Тэйлор.
В течение нескольких следующих минут Тэйлор наблюдала внутреннюю борьбу, отразившуюся на лице девушки.
– Можно мне поменять радиостанцию, пожалуйста? – попросила Джей Ти, ненавидя себя за это.
Тэйлор постаралась не ухмыльнуться, хотя хотелось.
– Да, – ответила она, выключая диск.
Черная королева съедена. Шах и мат.
Они ехали около часа. За все это время Тэйлор только отвечала на вопросы, которые задавала Джей Ти. У них будет куча времени поговорить в течение следующих шести месяцев. Сейчас темноволосая художница должна была показать, кто здесь главный. Джей Ти должна понять, что авторитет Тэйлор в этом доме непререкаем.
Джей Ти могла бы провести время в поездке гораздо лучше, если бы не ее отвратительное настроение. Она выросла в большом городе и не знала, что эта часть страны настолько красива. Тэйлор знала, что езда по Шоссе Тихоокеанского побережья впечатлит девочку.
– Там внизу действительно тюлени? – удивленно спросила Джес, глядя на камни рядом с водой.
– Да. Могу поспорить, в Чикаго такого не увидишь, – ответила Тэйлор.
– Это точно, – усмехнулась Джес, забыв на мгновение, что надо злиться на темноволосую женщину.
Они проехали бухту, прилепившуюся к утесам, и остановились перед закрытыми воротами. Тэйлор набрала код на пульте около ворот.
– Выглядит как ворота тюрьмы, – произнесла Джес.
– Я дам тебе коды. Ты здесь не заключенная, Джес, – Тэйлор объяснила, как ворота открываются и автоматически закрываются. – Я здесь проделала много работы, чтобы чувствовать себя в безопасности.
– Вот это да! – воскликнула Джей Ти, когда они въехали в гараж. Она быстро выскочила из машины, чтобы поближе рассмотреть красный Мерседес.
– Отличная тачка, – заметила она.
– Спасибо, – гордо сказала Тэйлор.
Джей Ти пыталась не открывать восхищенно рот, осматривая дом. Единственное, что она могла подумать, это что ее маме бы здесь понравилось. Везде были огромные окна и много стекла. Было очевидно, что здесь живет художница. Комнаты декорировались опытным человеком с отменным вкусом.
Они прошли по огромной кухне, которую, видимо, редко использовали.
– Завтра мы закупим продукты. У меня есть какие-то запасы, но нет четкого графика приема пищи. Я обещала твоей матери, что буду кормить тебя правильно, так что постараюсь ограничить наши походы в пиццерию до двух раз в неделю. А может, ты готовить умеешь? – быстро добавила Тэйлор.
– Ты что, шутишь? – удивленно посмотрела Джес на женщину.
– А кто тебе дома готовил? – спросила Тэйлор.
– Мама. Кто готовил, когда вы жили с ней вместе? – отбила подачу Джес.
– Твоя мама, – робко сказала Тэйлор. – Ладно, завтра идем за провиантом.
– Это твоя комната, – сказала Тэйлор, открывая дверь в большую комнату с собственным балконом и ванной. – Ты можешь поменять здесь все, как тебе нравится, я не была уверена насчет твоих вкусов. Если ты похожа на мать, то тебе понравится бегать по магазинам в поисках вещичек, создающих уют, – усмехнулась Тэйлор.
– Я так понимаю, посещение магазинов не твое любимое занятие? – спросила Джес.
– Я понимаю концепцию торговли. Если мне что-то нужно, я это куплю. Если нет, не куплю, – ответила Тэйлор.
– Наверное, весело так жить, – сухо сказала Джес.
– Можешь попробовать, дорогая, – хихикнула Тэйлор. – Хочешь продолжить экскурсию?
– Конечно, только дай мне несколько хлебных крошек, чтобы я смогла найти дорогу назад, – сказала Джес.
– Ах, – произнесла Тэйлор, сдвигая брови, – как смешно.
Дом Тэйлор был гораздо больше, чем нужно. Но она гордилась им и тем, чем она его наполнила. Женщина провела Джессику через небольшой гимнастический зал и спа на этаже под комнатой девушки. Затем были комнаты, предназначенные для развлечения и, наконец, библиотека в дальнем конце дома. Рядом находился кабинет Тэйлор, примыкающий к ее спальне.
Когда Джес дернула за ручку, дверь не поддалась. Она спросила женщину, что там за дверью.
– Там мои личные комнаты, спальня и офис. Я была бы очень признательна, если бы ты туда не входила, – ответила женщина. – Я люблю, чтобы у меня было собственное место, и больше ничье, – добавила она.
Джес пожала плечами и повернула за угол дальше по коридору.
– Ух ты, это просто потрясающе, – сказала девушка, глядя на витраж на двойных дверях. – У мамы есть точно такое же ожерелье.
Тэйлор улыбнулась при упоминании знакомого украшения, которое Тори всегда носила на шее. Ее брат подарил ей его перед смертью. Тори дорожила им, ведь ее брат был тем, кто научил ее философии Тай Чи. Этот символ очень много значил для темноволосой женщины с тех пор, как ее маленькая подруга научила ее Тай Чи. Так много, что она поместила его на витраж при входе в ее студию.
