Затем услышал то, чего до смерти боялся — шаги. Райан заставил себя повернуться и принять свою судьбу. Она остановилась на ступенях. Шёлковый подол лёг мягкими складками у её ног. Таким же восхитительным шёлком, осыпали её золотые потоки волос. И он забыл, зачем пришёл.
Казалось, Даниэль терзало то же. Его лицо, несколько дней не бритое, было покрыто испариной. Волосы, всё также привычно падали на прекрасные серые глаза.
— Исполни свой супружеский долг немедленно! А затем можешь убираться! — внезапно заявила хозяйка дома.
До него не сразу дошли её слова. Что-то загремело. Только тогда он очнулся и увидел, что это его шлем грохнулся о каменный пол.
— Пожалуй, я пойду, проверю людей… Рад видеть, что вы во здравии, леди Даниэль… — Вейн хлопнул друга по плечу, быстро ретируясь во двор.
Райан едва не застонал, не желая выдать своё действительное состояние. Не сейчас, Господи, только не сейчас. Он умрёт позже, когда удостоверится, что эта малышка в безопасности. Тем временем «малышка» готова была прикончить его на месте, не сознавая, что он и так был на волосок от этого.
Даниэль тряслась как осиновый лист. Боже, даруй ей каплю самообладания! Она выросла вдвое, но проклятый нормандец казалось, увеличился пропорционально! Его доспехи больше не сверкали тем чистым серебром, каким оно запомнилось ей в день венчания. Звенья во многих местах серьёзно повреждены. Рукава были изорваны. Он словно схватился с самим дьяволом! И как она сразу не заметила его состояния? Она вовсе не ожидала увидеть мужа таким. Даниэль надеялась, что он явится сюда блестящим рыцарем, а она уж постаралась бы стереть с его лица самодовольную улыбку! Она почему-то представляла себе именно самодовольную. Но он приехал не из дворца, он пришёл с поля боя. И что прикажите ей делать?
Проклятое сердце уже выскакивало из груди. Предатель! Кажется, последнее слово она выкрикнула вслух. И тут самообладание покинуло её.
Своим видом варвар поверг девушку в неописуемый ужас. Взгляд холодных серых глаз нормандца, был полон такой твёрдой решимости, что Даниэль решила — настал её последний час.
— Предатель… — она, бормоча, отступала по ступеням наверх, то и дело спотыкаясь о мешавший длинный подол.
Да, он убьёт меня, — подумала девушка, торопливо повторяя, про себя «Отче наш», - что ж, это будет достойная смерть. Свою жизнь она отдаст дорого.
Райан долго смотрел на дрожащую жену, затем подавшись вперёд, неожиданно схватил её, перекинул через плечо, и взбежал по знакомым ступеням на второй этаж. Как он помнил, её спальня находилась именно там. Даниэль, неистово молотила его по спине, вызывая адскую боль, и молодой челвоек чувствовал, как перед глазами всё темнело. Распахнув ногой знакомую дверь, он в два шага преодолел последнее расстояние, и бросил свою беснующуюся ношу на покрывало широкой кровати.
— Глупый нормандец!! — выкрикнула его жена.
В него полетела подушка. Барон легко увернулся от этого жалкого снаряда. Тяжёлая ваза последовала за очередной подушкой, гулко разбившись у его ног. Райан едва стоял, надеясь, что она угомонится, но Даниэль лихорадочно искала следующий пригодный для метания предмет, в пылу не соображая, что он не предпринимает никаких ответных действий.
Она сбросила одеяло, и лишь тогда глянула на свои руки. Ужас наполнил её вмиг. Её ладони были измазаны кровью. Девушка подняла к нему голову, и поглядела из-под растрёпанных волос. Муж стоял перед ней, словно восстав из преисподней. В тот же миг, он рухнул на пол без сознания. Даниэль немедленно соскочила с кровати, и увидела на его спине расходившееся алое пятно.
— Райан… мой Бог…
Едва дыша, она перелетала через две ступеньки, придерживая бесконечный подол. Его бархатная ткань была бесцеремонно перекинута через руку, давая ногам свободу. Блестящая каштановая коса, била тяжестью по спине и груди, играя медными бликами, когда девушка пробегала мимо огромных окон.
— Хозяин возвратился! Леди Мѐйдлэйн, поспешите! — горничная, отчаянно махая пухленькими руками, подгоняла госпожу.
Мей влетела в свою комнату, и успокоилась только тогда, когда за её спиной спасительно захлопнулись двери. Прижавшись к ним спиной, она несколько раз глубоко вздохнула, переводя дыхание.
— Почему так скоро?! — девушка зло топнула ногой, и сдула длинную прядь, упавшую на раскрасневшееся лицо.
— Ах, госпожа! Не знаю, что и думать! Я вам водички приготовила! Ну же, не успеете же!
Горничная засуетилась, поставила на резной столик небольшую миску и вылила в неё холодной воды из кувшина.
— Ну, же! — девушка помогла хозяйке придержать волосы.
Мей склонилась над миской, набрала полные горсти воды и окунула в холодную влагу лицо. Затем ещё и ещё, до тех самых пор, пока румянец не успокоился и коже не побледнела. Поднимаясь, госпожа промокнула лицо, едва касаясь протянутого полотенца.
— Более не трогайте! — горничная внимательно оглядела её лицо, — вы бледны, как жалкая тень!
— Значит, спасена… — Мей тяжело упала на стул.
Амалья, верная мягкая девушка, тихо повторяя строчки из припрятанного за высоким корсетом молитвенника, принялась плести её косы. Локон к локону, не позволяя ни одной пряди нарушить порядок. Убедившись, что всё идеально, Амалья успокоилась, и прижала руки к пышной груди. Внизу уже слышались голоса. Становясь, всё громче и настойчивей, они не предвещали им ничего доброго.
— Вы должны выйти, госпожа, — Амалья расправила складки на зелёном бархате платья.
— Да, — Мей быстро перекрестилась, отворила двери и вышла в коридор.
Она шла ровно, не спеша, надеясь, что охватившее её волнение не вспыхнет предательским румянцем на беспристрастной маске её лица.
Её мать, леди Адела, уже спустилась, и теперь робко выслушивала жаркие речи своего вернувшегося супруга. Склонив голову, женщина старалась отвести взгляд от руки мужа, сжимавшего свою любимую трость. Своим кованым наконечником, она отстукивала беспорядочный ритм на каменном полу, доводя женщину до обморочного состояния. Мей поспешила пересечь ступени как можно быстрее, оказываясь рядом с матерью, и склоняя голову в приветствии.
— Посмотри на меня!! — Ральф проорал над её головой, и девушка, на секунду прикрывая глаза, подняла своё лицо.
Он долго вглядывался, словно пытаясь отыскать какие-то, одному ему известные доказательства её неповиновения. Мей привычно ровно, словно тонкая струна, ожидала своего приговора на сегодня. К её немалому удивлению, отец отпрянул, брезгливо отворачиваясь и падая в своё любимое кресло, у жаркого камина.
