— Спрячьте их как следует, — тихо буркнул священник.
Продвинувшись ближе, Йен прошептал ему на ухо:
— Когда подойдет время, нам потребуется каждый хороший человек. Вы тоже, отец.
— Бог на стороне справедливости, — сказал священник. — А сейчас примите участие в божеском деле, заходите внутрь.
Одного взгляда Йена было достаточно, чтобы мальчишки, занимавшие заднюю скамью, встали и нашли себе другое место. Ему с Алексом нужно было сесть поближе к дверям. И к кучкам оружия за дверями. Усевшись, Йен оглядел заполненный до отказа храм, пытаясь отыскать Шилес. И без труда нашел ее в передних рядах. Такие яркие рыжие волосы были у нее одной, хотя рыжих здесь хватало.
— Кто это рядом с ней? — прошипел он на ухо Алексу.
— Рядом с кем?
— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что я говорю о Шилес.
Алекс даже не попытался скрыть улыбку.
— Не сомневаюсь, что это твой сосед Гордон. — И после паузы добавил: — Гордон прекрасный человек. Могу поспорить, что девицы считают его еще и красавцем.
Йен посочувствовал дюжине пронзительно заверещавших младенцев, которых окропили святой водой, когда началась церемония.
— Это же надо, сколько детей родилось в этом году! — удивился он.
— Можно сказать, что нашим мужикам эта зима удалась, — заметил Алекс.
Они первыми оказались во дворе, после того, как окрестили последнего младенца. Капли святой воды еще не успели высохнуть на крошечных детских головенках, как Йен с Алексом уже забрали свое оружие назад.
— Как здорово снова почувствовать его в руках, — сказал Алекс, целуя свой меч.
Когда Хью со своим эскортом вышел из храма, они уже стояли бок о бок с клинками наготове.
Он остановился перед ними.
— Помяните мое слово. Если вы не умрете до Самайна, — тихо, с угрозой произнес Хью, — будете валяться у меня в ногах на сходе.
— Либо ты, либо мы будем покойниками еще до того, — мгновенно парировал Йен.
Он стоял и разглядывал людей, выходивших из храма и шагавших мимо. Большинство из них были ему хорошо знакомы. Каждый человек сейчас понимал, что возвращение горцев из Франции резко изменило баланс сил на острове. Теперь каждому придется сделать выбор в пользу одной из сторон.
Когда последний из эскорта Хью оказался на мосту, ведущему к замку, Йен заметил среди людей Айлизу — сестру Дункана. Глядя на нее, такую хрупкую, с трудом верилось, что она и Дункан рождены одной матерью. Одетая в бесформенную хламиду и повязанная каким- о старушечьим платком, Айлиза держалась компании замужних женщин. Йен узнал ее только тогда, когда она подняла голову и послала ему острый взгляд. Потом качнула головой, давая знать, что хочет поговорить с ним.
Он подошел к этой группе женщин, и они обступили его, расспрашивая о путешествии во Францию. Ему понадобилось время, чтобы отвести Айлизу в сторону.
— Сочувствую тебе из-за гибели мужа при Флоддене.
Они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал.
Какое-то непонятное выражение пробежало по ее лицу, прежде чем Айлиза опустила глаза и кивнула, принимая его соболезнование.
— Где ты сейчас живешь? — поинтересовался Йен.
— Вернулась в замок.
Йен уставился на нее.
— Это небезопасно. Хью и его подручные — народ свирепый.
Хотя Айлиза с Дунканом выросли в замке, Йен полагал, что она осталась жить в семье покойного мужа.
— Ах, там никто меня в упор не видит, — слабо улыбнулась Айлиза. — А для того чтобы держать их на расстоянии, я намекнула, что учусь волшебству у Тирлаг.
— Мне кажется, Дункан будет против того, чтобы ты оставалась там.
— Это если я позволю Дункану диктовать мне, что делать. — Она закатила глаза. — Я прожила без его инструкций четыре года, пока вы где-то прохлаждались. Он уже попытался, но я в сто раз упрямее его.
Красноречивое признание!
— Но почему ты осталась в замке? — настаивал Йен. — Если тебе не хочется жить с семьей мужа, живи у нас.
— Коннору нужны глаза и уши в замке. Ни у кого, кроме меня, это не получится, — объяснила она. — Хью в грош не ставит женщин. Он даже не догадывается, что я шпионю за ним.
Уж если Дункан не смог уговорить ее, у Йена это тоже не получится.
— Будь осторожной. И не вздумай рисковать.
— Мне нужно передать вам весточку от Коннора и Дункана. — Айлиза понизила голос. — Вы сможете встретиться с ними послезавтра в пещере возле домика Тирлаг.
Из-за спины появился Алекс и обнял ее за узкие плечи.
— Как поживает сестричка Дункана?
— Прекрасно доживает, а ты убери свои руки прочь, Александер Бан. — Айлиза добродушно оттолкнула его. — Влез в какие-нибудь неприятности?
— Неприятности? У меня? Да ты что! Я совершил кучу подвигов. — Алекс усмехнулся своей дьявольской усмешкой. Повернувшись к Йену, он сказал: — Я нашел женщину, которая будет помогать твоей матери и Шилес на кухне.
— Прямо сейчас нашел? — Йен почесал затылок. — Дай-ка подумать. Должно быть, эта девица хорошенькая, но беспутная.
— Я просто пытаюсь помочь родственнице, которую муж выкинул из дома, — укоризненно покачал головой Алекс. — А вы сразу начинаете критиковать.
— Ты ведь говоришь о Дайне, да? — спросила Айлиза.
Дайна? В памяти Йена возник неопределенный образ темноглазой гибкой девушки, которая была старше его года на два. Пару раз он задирал ей юбку, когда подрос настолько, чтобы знать, как обходиться с противоположным полом.
— Что ж, удачи вам! — стала прощаться Айлиза. — Мне пора возвращаться. Я заставила Хью поверить, будто без меня никто не подаст ему достаточно жратвы и эля.
Когда она ушла, Йен повернулся к кузену.
— Мог бы спросить меня, прежде чем кого-то приглашать жить в моем доме.
— Что-то я не заметил, чтобы ты искал помощницу своей несчастной матери и бедняжке жене, — пожал плечами Алекс. — Но если тебе все равно, что они, работая, стирают руки в кровь, тогда…
При упоминании о Шилес Йен обвел глазами двор, на котором еще оставалось несколько женщин.
— Ты видел Шилес?
Ему показалось, что она еще не выходила из храма.
— Она ушла с Гордоном. — Алекс откашлялся. — У них традиционная воскресная прогулка.
— У них — что?
— Не заводись. Она сказала, что мы увидимся дома. — Алекс помолчал. — По воскресеньям Гордон приходит к ним на обед. Это традиция такая.
— Что Шилес вытворяет?
Йен почувствовал, еще секунда, и его мозг взорвется.
— Я думаю, она не вытворяет, а ходит на прогулку.
Йена зачесались кулаки. Его так и подмывало впечатать кулак в эту усмехающуюся физиономию.
