Кейну наконец удалось успокоиться. Отставив стакан, он поднялся из-за стола.
— Кит, ты знаешь, почему мужчины заводят любовниц?
— Конечно! Я читала жизнеописание Людовика Пятнадцатого.
Кейн ехидно усмехнулся.
— Мадам де Помпадур, — объяснила девушка. — Она была королевской любовницей. Когда я узнала о ней, у меня и возникла эта идея.
Она не добавила, что мадам де Помпадур считалась также самой могущественной женщиной во Франции. Умная и проницательная, она держала в руках не только короля, но и всю страну. Кит не так честолюбива, но у нее хватит сил справиться с плантацией, если майор согласится сделать ее любовницей. Кроме того, ей было нечего предложить, кроме себя.
Кейн попытался сказать что-то, но осекся, покачал головой и проглотил оставшееся бренди. Вид у него был такой, словно он вот-вот взорвется. Однако он довольно терпеливо объяснил:
— В обязанности любовницы входят не только охота и рыбная ловля. Ты имеешь хоть какое-то понятие, о чем я говорю?
Кит ощутила, как стало жарко щекам. Об этой части сделки она не задумывалась, и в книге об этом ничего не было сказано.
Как любой, кто вырос на плантации, она примерно знала, как размножаются животные, но в подробности не вдавалась, а Софрония решительно отказывалась отвечать на все вопросы подобного рода. Кит подозревала, что не совсем представляет, о чем идет речь, поскольку самые важные детали от нее ускользнули, но знала достаточно, чтобы брезгливо морщиться при мысли о самом процессе. Но тут уж ничего не поделаешь, придется идти до конца. По какой-то причине совокупление очень важно для мужчины, и от женщин требовалось смириться с этим фактом, хотя Кит представить не могла, что миссис Когделл способна позволить преподобному взобраться ей на спину, как это делали жеребцы с кобылами.
— Я знаю, о чем ты говоришь, и готова позволить тебе спариться со мной, — неохотно проворчала девушка, — хотя все это мне ненавистно!
Кейн снова рассмеялся, но тут же помрачнел, словно прикидывая, не стоит ли задать ей очередную трепку. Выхватив из кармана тонкую сигару, он вышел в сад и чиркнул спичкой. Кит последовала за ним. Кейн стоял у старой ржавой скамьи, взор его был устремлен куда-то вдаль. Она долго ждала ответа и, не дождавшись, спросила:
— Ну, что ты об этом думаешь?
— В жизни не слышал подобного вздора.
Огонек сигары бросал неверные отблески на его лицо, и Кит отчего-то стало не по себе. Господи, это ее единственный шанс сохранить «Райзен глори»! Неужели она его упустит? Она должна, должна убедить Кейна!
— Что же тут вздорного?
— Все!
— Может, объяснишь?
— Я твой сводный брат.
— Подумаешь! Какое это имеет значение, кроме чисто формального? До последнего времени ты и не подозревал о моем существовании!
— Кроме того, я все еще твой опекун, поскольку во всей округе так и не смог найти ни одного человека, готового избавить меня от этой обязанности, и, судя по твоему нынешнему поведению, в этом нет ничего удивительного.
— Я исправлюсь! И кроме того, неплохо стреляю, так что у тебя на столе всегда будет мясо.
Кейн снова разразился проклятиями.
— Выбирая любовницу, мужчины ищут не такую, которая поставляла бы им еду! Им нужна женщина, которая выглядит, ведет себя и пахнет как женщина!
— От меня тоже неплохо пахнет. Понюхай, — предложила Кит, поднимая руки, чтобы он смог проверить, но Бэрону было не до этого. Он так и кипел от злости.
— Такая женщина должна уметь улыбаться, вести приятную беседу и ублажать мужчину в постели, то есть делать все то, о чем ты понятия не имеешь. Так что, боюсь, ты вне игры!
Кит поспешно проглотила достойный ответ и смирила гордость.
— Я могла бы научиться…
— О, ради Бога! — фыркнул он, направляясь к другому концу заросшей травой дорожки. — Я уже все решил.
— Пожалуйста! Не…
— Я не продам плантацию.
— Не продашь…
Кит задохнулась от счастья. Он передумал!
— О, майор! Это… Ничего прекраснее я в жизни не слышала!
— Погоди радоваться. У меня одно условие.
Кит мгновенно насторожилась. Сердце кольнуло дурным предчувствием.
— Никаких условий! Нам они ни к чему.
Он ступил в янтарное озеро света, лившегося из окон столовой.
— Тебе придется вернуться в Нью-Йорк и поступить в школу.
— В школу? — ахнула Кит, не веря своим ушам. — Но мне уже восемнадцать! Я слишком стара для школы. Кроме того, я всю жизнь занималась самообразованием.
— Не в такую школу. В пансион. Место, где учат этикету, хорошим манерам и умению держать себя — короче, всем женским добродетелям, о которых ты понятия не имеешь.
— Пансион! — в ужасе прошептала девушка. — Да это самое идиотское, самое инфантильное…
Но, заметив, что Кейн грозно нахмурился, она мгновенно изменила тактику.
— Позволь мне остаться здесь. Пожалуйста. Я не доставлю тебе ни малейшего беспокойства. Клянусь Богом, я не стану помехой. Буду спать в хижине, и ты даже не заметишь моего присутствия. Поверь, я могу быть полезной, потому что лучше меня никто не знает этой плантации. Не отсылай меня, пожалуйста!
— Ты сделаешь, как я велю.
— Нет, я…
— Если вздумаешь взбрыкнуть, я продам «Райзен глори» так быстро, что ты и опомниться не успеешь. Поверь, у тебя не останется ни малейшей надежды получить ее обратно.
Кит стало дурно. Ее ненависть к Кейну сгустилась в жесткий, тугой ком, осевший где-то рядом с сердцем.
— И сколько… сколько мне придется пробыть в этом пансионе?
— Пока не станешь вести себя как леди, так что, полагаю, все зависит от тебя.
— Но ты можешь продержать меня там всю жизнь.
— Хорошо. Скажем, года три.
— Но это невыносимо долго! К тому времени мне исполнится двадцать один!
— Тебе многому нужно научиться. Впрочем, выбор за тобой.
Кит горько вздохнула.
— А что будет потом? Смогу я выкупить у тебя «Райзен глори»?
— Поговорим, когда время придет.
Он обладает властью на годы разлучить ее с «Райзен глори», со всем, что она любила.
Кит отвернулась и бросилась в столовую. Она унизилась до того, что предложила ему себя, и сознание этого невыносимо ее терзало. Ничего, когда ссылка окончится и «Райзен глори» перейдет к ней, он заплатит за все.
— Что скажешь, Кит? — спросил он, внезапно появляясь в комнате.
— Похоже, ты не дал мне выбора, янки, — с трудом выдавила она.
— Так-так-так…
Тишину разорвал женский голос, низкий, бархатисто-чувственный.
— Поглядите-ка, кого привезла моя девочка из самого Нью-Йорка!
— Софрония! — взвизгнула Кит, с разбегу бросившись в объятия стоявшей на пороге женщины. — Где ты была?
— В Радерфорде. Джексон Бейкер заболел.
