- Так вы думаете, что этим близким к Крествуду человеком была его жена? Что наш героический Крествуд ни при чем, и предателем была Джулиет?
Грей нахмурился:
- Крествуд был героем и настоящим джентльменом, Себ. Но у него, в отличие от нас с тобой, не было близких друзей. Графиня была единственным близким ему человеком. Потом Крествуд очень кстати погибает и теперь не в состоянии ни признать, ни опровергнуть эту теорию.
- Вы хотите сказать, что леди Бойд намеренно столкнула мужа с лестницы, чтобы скрыть свое предательство?
Грей кивнул:
- Видимо, в конце концов Крествуд все понял, и, когда он открыто обвинил жену в предательстве, она убила его, чтобы замести следы.
- Не проще ли предположить, что он напился и оступился на лестнице?
- Он не употреблял крепких напитков.
- Тогда просто оступился.
- Он почти двадцать лет провел на палубе своего корабля. Ты серьезно думаешь, что он мог оступиться на собственной лестнице? Кроме того, за минуту до его падения слуги слышали, как он кричал на кого-то.
Себастьян хмыкнул:
- Слуги могут сказать все, что угодно, если есть шанс получить одну-две гинеи.
- Их никто не подкупал, - заверил граф.
Однако Себастьян никак не мог примириться с мыслью, что Джулиет намеренно убила своего мужа, не говоря уже о предательстве. Крествуд был таким занудой, что у него не было по-настоящему близких друзей, и таким добродетельным, что не пил ничего крепче воды.
Следовательно, предателем может быть только его жена… Себастьян покачал головой:
- У вас слишком мало доказательств, джентльмены.
- У нас есть кое-что еще, Сент-Клер, - сказал граф. - Тетка леди Бойд была замужем за французом, Пьером Джурденом. В детстве Джулиет Чаттертон часто проводила лето во Франции с теткой, дядей и своей кузиной.
- Означает ли это, что под подозрением находится каждый англичанин или англичанка, имеющие какие-либо связи с Францией? Мой камердинер - француз. Я тоже предатель?
- Вы воспринимаете все это совсем не так, как я надеялся, Сент-Клер.
Графа явно огорчили его слова. Возможно, потому, что он в отличие от Бэнкрофта и Грея не готов был поверить в предательство Джулиет. Да, она явно нервничала и легко приходила в негодование, но какая женщина на ее месте вела бы себя по-другому? Она приехала в Бэнфорд-Парк, зная, что вступает в клетку со львами, что все вокруг уверены в том, что она убила мужа. Но Себастьян видел, что под маской безразличия Джулиет скрывает свою ранимость и страх. До сегодняшнего дня он считал, что этот страх мог быть следствием дурного обращения мужа, но это мог быть и страх перед разоблачением…
Две недели назад он сказал Долли, что его не заботит, виновна Джулиет в смерти мужа или нет, но теперь его любовь к старшему брату Люциану заставляла Себастьяна по-иному взглянуть на предположение Бэнкрофта.
- Кузина графини приехала в Англию шесть лет назад, после того как ее родители погибли от рук французских солдат, - продолжал граф. - Французы продержали девушку в плену неделю, потом ей удалось сбежать. Мы можем только догадываться, что ей пришлось пережить.
- Однако это скорее говорит о том, что у Джулиет Бойд были все основания ненавидеть французов, а не помогать им?
- Можно предположить и другое: Джулиет Бойд сама выдала своих родственников французам, зная о том, что они симпатизируют англичанам, - парировал Бэнкрофт.
При мысли о прекрасной Джулиет, предающей свою семью и мужа - а также Люциана и его собратьев по оружию, - Себастьян похолодел. Это не может быть правдой. Не может?
- Есть кое-что еще, Сент-Клер, - прибавил граф.
- Говорите.
- Две недели назад один из моих агентов перехватил сообщение известному нам французскому шпиону. Оно гласило: «Снова готова к работе. Дж.».
Это сообщение было послано две недели назад. Как раз тогда, когда Долли отправила приглашение Джулиет…
- Я всегда считала, моя дорогая Джулиет, что если женщина решает завести любовника, то она должна, по крайней мере, выбрать опытного мужчину, - доверительно сообщила Долли Бэнкрофт.
Щеки Джулиет заалели при воспоминании о прикосновениях Себастьяна Сент-Клера. Она покачала головой:
- Я не собираюсь заводить любовника.
- Почему же? Вы вдова вот уже восемнадцать месяцев, Джулиет. Не говорите мне, что вам не одиноко в постели, что вы не тоскуете по настоящему мужчине.
Джулиет и прежде была одинока, как могла она тосковать по тому, чего не имела и о чем стала догадываться, лишь когда Себастьян прикоснулся к ней…
- Я не… уверена, что это… приличный разговор, Долли.
- Очень даже приличный! - Долли игриво рассмеялась. - Мужчины ведь постоянно говорят об этом в своих клубах. Я могу откровенно сказать, что Бэнкрофт - прекрасный любовник. А как насчет Крествуда?
- Долли! - слабым голосом запротестовала Джулиет.
- Судя по всему, нет… какое несчастье для вас. Я считаю, что владение искусством любви для мужчины не менее важно, чем способность управлять поместьем или ездить верхом.
Джулиет чувствовала себя неловко, она не привыкла к таким откровенным разговорам.
- Крествуд прекрасно управлял поместьем и великолепно держался в седле.
- Значит, только любовником он был никудышным? - Долли понимающе кивнула. - Одного взгляда на Сент-Клера достаточно, чтобы понять, что он прекрасный любовник. Какие широкие плечи, какие мускулы, какой плоский живот, не говорю уже о бедрах… О мой бог, я просто уверена, что он может удовлетворить в постели самую требовательную женщину!
Весь этот разговор об удовольствиях, которые мужчина может доставить женщине, и особенно о Себастьяне Сент-Клере, только усилил неловкость, которую испытывала Джулиет. Но вместе с тем стоило ей вспомнить ласки Себастьяна, как дыхание ее участилось, а грудь напряглась. Джулиет словно опять ощутила на своем теле его руки…
Себастьян сжал губы.
- Я согласен, что правда должна быть установлена, - твердо сказал он, - но отказываюсь обвинять леди Бойд без надежных на то доказательств.
Уильям Бэнкрофт склонил голову:
- Я рад это слышать.
- Неужели?
- Конечно. - Граф снова уселся в кресло за письменным столом. - Собственно, для этого мы и затеяли этот разговор.
- Прошу вас объясниться.
- Себ…
- Ничего, Грейсон. Сент-Клер вправе проявлять осторожность. Обвинение в предательстве не шутка. Пока леди Бойд, или, скажем, французский шпион бездействовал, у нас было время. Но нельзя забывать, что она или он - снова среди нас и готов к «работе». Мне следовало рассказать вам обо всем, Сент-Клер, еще две недели назад, когда вы впервые заговорили с моей женой о графине. Я так долго тянул лишь потому, что хотел увидеть, ответит ли она вам взаимностью.
