— Да, спасибо.
Жилище командующего было не очень большим и роскошным, комната, в которой они находились, служила одновременно и столовой, и гостиной. Но это было лучшее, что можно было найти в форте.
Аврора удивилась, узнав, что полковник одолжил по просьбе Ника собственные комнаты для их первой брачной ночи. Даже в тюрьме ее новоиспеченный муж не был полностью беспомощным.
Когда Николас направился к буфету, Аврора стояла, рассеянно вертя большое кольцо на пальце.
— Тебе не обязательно носить его, — сказал Ник, заметив это.
— Я просто боюсь, что потеряю его. Наверно, лучше спрятать его куда-то.
— Думаю, это будет разумно.
Аврора положила кольцо в сумочку и сцепила дрожащие пальцы.
Николас налил немного бренди себе и бокал шерри для Авроры, который она с благодарностью приняла. Он поднял бокал в ее честь и выпил до дна.
Аврора не могла заставить себя посмотреть ему в глаза и медленно пила вино. Ее сердце замерло, когда муж вежливо указал на дверь спальни.
— Возможно, нам пора ложиться, моя госпожа?
Она с неохотой последовала за ним в спальню. Комната была освещена только ночником и тлеющим камином. Аврора с тревогой посмотрела на кровать. Ложе было довольно узким, но край одеяла был откинут, словно приглашая ее лечь, а сверху кто-то аккуратно положил ее ночную рубашку. У девушки внезапно пересохло в горле.
Не в силах пошевелиться, она почувствовала, как по ней скользит взгляд Николаса. Через несколько секунд он подошел к камину, пошевелил угли, и в комнате стало светлее.
— Я снова повел себя отвратительно, — сказал он беззаботно. — Даже не поблагодарил тебя за то, что ты согласилась стать моей женой.
— Я… решила, что это будет разумным решением.
— Ты всегда поступаешь разумно?
— Обычно да, мистер Себейн.
— Почему ты не называешь меня Николас? Все-таки мы муж и жена.
При упоминании об этом Аврора вздрогнула.
Повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза.
— Ничего страшного, насколько я понимаю, все невесты волнуются в первую брачную ночь.
— Наверное.
— Я ведь уже говорил тебе, Аврора: тебе нечего бояться. Ты выглядишь так, будто тебя ведут на гильотину.
Она глубоко вдохнула, мысленно браня себя за трусость. Она согласилась стать его женой и должна выполнить свое обещание до конца — или умереть, пытаясь сделать это.
— Ты знаешь, что мы будем делать? — спросил Ник, когда Аврора решительно подняла голову.
— В общих чертах. Джейн немного рассказала мне, чего ожидать. Я готова подчиниться тебе как жена.
Его взгляд смягчился.
— Мне не хочется, чтобы ты подчинялась мне, Аврора. Я хочу, чтобы ты наслаждалась близостью наравне со мной. Вообще-то я думаю, что тебе понравится.
— Джейн сказала… что с тобой, скорее всего, так и будет.
Он очаровательно улыбнулся.
— Я сделаю все, чтобы оправдать доверие.
Аврора продолжала неподвижно стоять, и Николас удивленно посмотрел на нее.
— Присядь возле меня, дорогая. Обещаю, я не сделаю тебе ничего плохого.
Аврора заглянула ему в глаза и увидела там нежность, которая, как ни странно, успокоила ее.
Два кресла стояли у огня, между ними был маленький столик из вишневого дерева. Аврора выбрала кресло, которое было ближе к двери. Николас остался стоять возле камина, опершись на него.
— А тебе не приходило в голову, что свадьба может пугать меня так же сильно, как и тебя? — произнес он задумчиво.
— Тебя? — удивленно переспросила Аврора.
— Да, меня.
Он криво усмехнулся.
— Я еще ни разу не был женат. Честно говоря, охотясь на тигров-людоедов в Индии, я боялся гораздо меньше.
Аврора уставилась на него, не в силах поверить, что этого мужественного человека может что-то пугать. Она смотрела на Ника, невольно восхищаясь его внешностью — волевым подбородком, красиво очерченными бровями, прекрасными глазами в обрамлении длинных темных ресниц.
В глубине души она чувствовала, что не боится его, но не понимала почему. Человек с его прошлым должен был бы внушать ей опасение. И все же в его присутствии она начинала нервничать.
В теле Ника чувствовались сила и скрытая мужская энергетика. Энергетика, которая невероятно возбуждала — Аврора не могла подобрать другого слова, чтобы описать свои ощущения. Она оживала в его присутствии, и инстинкт брал верх над рассудком. Внезапно девушка поняла, что именно пугает ее: его всепоглощающая сексуальность… и то, какой эффект это на нее оказывает.
— Думаю, нам стоит обсудить условия нашего брака, — сказал Николас после паузы. — Я провел весь день в беседах с нотариусами, пытаясь предугадать проблемы, которые могут возникнуть в будущем, и составляя всевозможные договоры. По крайней мере, теперь тебе не нужно беспокоиться о материальном благополучии.
— Спасибо, — пробормотала Аврора, подозревая, что он завел этот разговор, потому что хочет помочь ей отвлечься от мыслей о предстоящей ночи.
— Но с Рейвен могут возникнуть проблемы, — вслух размышлял Николас. — Вряд ли она обрадуется, узнав, что ты стала ее опекуном — она ведь совсем не знает тебя. И я не думаю, что она сможет выдержать строгость, которая царит в английском обществе. Хоть моя сестра и уверяет, что готова обуздать свой характер ради того, чтобы удачно выйти замуж, я знаю, что она с детства испытывает отвращение к разного рода правилам и устоям. Она бунтарь, впрочем, как и я.
Аврора понимала, что его усмешка должна была помочь ей расслабиться, но чувственность, таящаяся в. ней, произвела на девушку противоположный эффект.
— Уверена, что все образуется, — сказала она, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Хорошо. Я написал Рейвен письмо, в котором объяснил, почему решил жениться, и рассказал ей о преимуществах нашего брака, но, возможно, тебе придется убедить ее в том, что ты ее друг. Думаю, она примет тебя хорошо, когда узнает, на что ты пошла ради нее.
Николас помолчал.
— Я очень надеюсь, что ты поможешь ей, Аврора. Мы уже говорили о том, что моей сестре необходима поддержка в Англии, но есть еще кое-что, о чем я забыл упомянуть. Я узнал, что мать Рейвен оставила что-то для меня… Насколько я понял, это старинная книга, подарок моего отца. Он рассказал мне о ней перед смертью, но не был уверен, что она сохранилась. Он был бы рад, узнав, что Элизабет Кендрик хранила ее все эти годы. Она хотела, чтобы книга перешла по наследству к ее дочери, но только когда Рейвен вырастет и выйдет замуж. Теперь, став опекуном Рейвен, ты сама будешь решать, когда отдать ей книгу. Я уверен, что ты поступишь так, как будет лучше для моей сестры.
