Роберт забеспокоился.
– Вам нужно срочно просушить платье и переодеться. Иначе вы схватите простуду. А то и воспаление легких. – Он взял одеяло, которое висело при входе вместо двери, и бросил его Элдсуайт. – А теперь я вас оставлю, чтобы не смущать своим присутствием. Скажите, когда переоденетесь. – Сэр Роберт вышел из хижины.
Элдсуайт почувствовала облегчение от того, что ей не пришлось переодеваться при сэре Роберте. Она скинула промокшие насквозь кожаные туфли и сняла блузку. Ее любимая рубашка из тончайшего тканого полотна – белая, украшенная голубой тесьмой и серебряной вышивкой, – приобрела грязно-серый цвет и была покрыта пятнами.
Элдсуайт, дрожа от холода, завернулась в одеяло. Видавшее виды шерстяное одеяло, которое, казалось, того и гляди рассыплется от ветхости, оказалось коротким и не доставало ей до колен. Нагая и босая, завернувшись в одеяло, Элдсуайт опустилась на соломенный тюфяк.
На нее внезапно нахлынули воспоминания о доме, о замке Креналден. Он имел когда-то величественный вид, и его башни гордо возвышались над окрестностями, а вокруг простирались плодородные пастбища, на которых паслись откормленные кони с блестящими боками и тучные коровы. Элдсуайт представила себе, как ее отец, весело насвистывая, верхом на своем любимом жеребце Халифе, едет домой по разводному мосту. Во дворе замка, звеня блестевшими на солнце доспехами, оттачивают свое боевое мастерство храбрые рыцари. Изольда весело смеется и, сидя у узкого окна в главной башне, машет отцу рукой…
Элдсуайт закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы граф Глостер был жив, а Халиф – цел и невредим. Чтобы замок Креналден удалось отвоевать у врага.
…И еще чтобы оказалось, что сэр Роберт заблуждался, говоря о ее способностях к колдовству.
Выйдя из хижины, Роберт направился к дереву, к которому был привязан Барстоу. Он ни на минуту не спускал глаз с выхода. Сэр Роберт не доверял леди Элдсуайт. Кто знает, что взбредет в голову этой упрямице? Она не из тех, кто будет делать то, что ей велено.
Сэр Роберт вынул из голенища письмо короля и еще раз перечел строчки с размытыми дождем буквами.
«После казни Джона Гилроя – государственного изменника – сэр Роберт Бретон, второй сын Рольфа, графа Хиллсборо, должен быть вознагражден двумя сотнями гектаров земли, расположенной вдоль реки Грев, граничащей на севере с Шропширом, на юге – с Таддингли, на западе – с замком Креналден, а на востоке – с графством Уиллоу. Этот участок, являющийся собственностью Генриха II, короля Англии, а также пятьдесят гектаров земли, в свое время перешедшей по наследству второму сыну графа Хиллсборо, в настоящее время находящейся во владении графа Креналдена, явится рыцарским вознаграждением для сэра Роберта, которое будет ему пожаловано после разгрома Джона Гилроя и его войска».
Роберт спрятал его обратно в голенище сапога. Хотя этот земельный надел являлся всего лишь частью усадьбы Кренатден, он был большим и включал в себя участок, по традиции передаваемый второму сыну графа Хиллсборо, пока Генрих не разрешил графу Креналдену забрать его себе за какие-то услуги, оказанные им Короне. Гарольд не оспаривал это решение, но король дал понять, что землю можно вернуть одним-единственным путем – нужно завоевать это право, разбив Джона Гилроя. Тогда в придачу можно будет получить не только тот самый земельный надел, но и участок, гораздо больший по размеру.
Роберт задумался. Обещанное королем в качестве рыцарского вознаграждения – гораздо больше, чем то, на что сэр Роберт был вправе рассчитывать. Больше любого принадлежащего Хиллсборо особняка или крестьянского хозяйства. Он наконец-то сможет находиться в равных условиях со своим старшим братом. Заручившись необходимым покровительством, можно будет даже выкупить для себя графский титул. Генрих любил даровать титулы в обмен на деньги.
Проклятие! Он не рассчитывал ехать на одной лошади с наследницей той самой земли, на которую он претендует. Было бы намного проще, если бы он, позабыв о неприязни, которую испытывает к подлому отцу этой девушки, прямо сейчас на ней женился. Но об этом не могло быть и речи. Она помолвлена с графом Глостером, и скорее всего их будущий брак официально одобрен королем. Одному Богу известно, какую цель преследовали Генрих и граф Креналден, организовав эту помолвку.
Сэр Роберт рассеянно провел рукой по густой шевелюре. Господи! О чем он думает? Жениться на этой девушке? Это безумие.
Он мог представить, какой крик поднимет леди Элдсуайт, узнав о том, что содержится в этом письме. Чего доброго, еще огреет его чем-нибудь в порыве ярости. Она так просто не откажется от земли, которую он отчаянно хочет себе вернуть. И в довершение ко всему, она чрезвычайно привлекательна. Что только еще больше все усложняет. Да что там скрывать, девушка просто очаровательна. Его влечет к ней, и останься он наедине с ней в хижине немного дольше – неизвестно, чем бы все закончилось.
Тысяча чертей! Угораздило же его влюбиться в хорошенькую колдунью, заговаривающую лошадей, которая и слышать не хочет о том, что она – колдунья. И даже не догадывается, как сильно его к ней влечет. Никогда ему так сильно не хотелось обнять женщину и целовать ее до бесчувствия. Женщины всегда проявляли к нему интерес и дарили свою благосклонность. Маргарита Саттон уж точно не имела ничего против связи с ним. В этом-то все и дело. Воспитанная в монастыре, леди Элдсуайт наверняка не имела понятия, о том, как далеко ее мог завести поцелуй.
Роберт почувствовал угрызения совести. Элдсуайт наверняка девственница. Любовные игры с ней влекли за собой другие осложнения, довольно многочисленные. Прежде всего леди Элдсуайт – дочь его заклятого врага. И если обнаружит, что он старается вернуть себе землю, которую Элдсуайт ошибочно считает своей, неизвестно, чего от нее можно ждать. В порыве гнева она может нанести увечье ему или, чего доброго, его верному Барстоу, которым он так дорожит.
От этой мысли Роберту стало не по себе.
Нужно действовать осторожно, не отрицая и. не подтверждая ее подозрений. До поры до времени ему удавалось вести себя, именно так. Однако проклятая совесть нашептывала ему, что честнее было бы открыться леди Элдсуайт. Но если он прислушается к голосу совести, придется платить за это высокую цену.
Роберт озяб и сильно проголодался. Пора возвращаться в хижину. Прошло достаточно времени, и леди Элдсуайт успела переодеться.
Войдя в лачугу, он увидел, что девушка спит, свернувшись калачиком, укрывшись убогим потрепанным одеялом. Ее темные волосы рассыпались по плечам.
Роберт приблизился к ней. Ему вдруг захотелось поправить прядку у нее на лбу. Он протянул к Элдсуайт руку, но вовремя спохватился. Не стоит ее будить. Его обуревало неудержимое желание погладить роскошные волосы Элдсуайт. До чего же она хороша! Король должен издать закон, запрещающий таким красивым девушкам носить вуаль.
