– Милорд, что с вами?
– Уходите!
Девушка выбежала из комнаты, впопыхах забыв закрыть за собой смежную дверь. Затем она вернулась, и виконт услышал, как дверь захлопнулась, а потом щелкнул замок.
Марлок застонал и упал лицом на ее постель. Он чувствовал запах Линет, чистый и ясный, как летнее утро после дождя. Зарывшись лицом в простыни, он закрыл глаза, представляя ее в своих объятиях, воображая себе, как ее тело изогнулось в экстазе.
Вцепившись в подушку, виконт часто и прерывисто дышал. Он почти видел, как входит в нее, глубоко погружаясь в трепещущее тело, накрывая ее собой.
Но он не мог думать подобным образом, он не должен был воображать таких вещей! Линет – одна из невест виконта Марлока, ее девственность изначально принадлежит кому-то другому. Это была не его женщина, и она никогда не будет принадлежать ему. Все, что он мог получить от нее, – это ее запах, ее прикосновения и, конечно, ее деньги.
Он бормотал проклятия, сжимая простыни побелевшими от боли пальцами, и снова уткнулся в ее подушку.
Несколько часов подряд Линет не могла унять дрожь, охватившую ее с головы до ног.
Она до сих пор не понимала, что произошло. Да, она слышала, как виконт подошел к ее кровати и долго стоял в темноте. Он был совсем близко от нее, и она застыла от страха, боясь даже шевельнуться.
Что ему было нужно? Даже сейчас Линет не имела ни малейшего представления о цели его посещения. Боже мой, он даже не прикоснулся к ней! За исключением того момента, когда она притворялась, будто спит.
Никогда не лгите мне!
Она лежала, делая вид, будто не испугалась его. Она притворялась, что ее чувства и мысли оставались спокойными.
Затем он заговорил с ней. Он не шептал, но его голос звучал глухо и... как-то необычно. Она сравнивала голос виконта с голосом своего отца. У отца был звучный, исполненный благоговения голос, наполнявший каждый уголок церкви.
Но когда виконт Марлок обращался к ней, она слышала его так, как больше никого другого. Его голос проникал не только в комнату, но и в ее душу, захватывая ее всю, так что она даже дышала в унисон с теми звуками, которые он издавал.
Вы чувствуете меня?
Да, она чувствовала его. Она чувствовала каждую часть его тела, словно его руки действительно касались ее. Виконт говорил об ощущении жара, и простыни на постели опаляли ее кожу, словно огонь. Он говорил о покалывании, и она чувствовала его в ладонях, на лице, во всем теле.
Затем он спросил о ее грудях. Она едва не вскрикнула, чувствуя в собственном теле внезапно наступившую перемену. Ее отец говорил, что женские груди созданы для греха, что это подарок дьявола для соблазнения мужчин. Она не слушала его, поскольку была уверена, что груди женщины предназначены для того, чтобы вскармливать детей. Ее груди были так же невинны, как и ее ноги, руки или нос.
Но не сейчас. Не в постели, когда виконт склонился над ней. Когда он находился рядом, ее груди испытывали неудовлетворенность, им хотелось чего-то. Его.
Он не прикасался к ним, и все же Линет испытывала странные ощущения, понимая, что в ее теле что-то происходит.
Сейчас она лежала в постели Марлока, среди огромных подушек и темных простыней, и вдыхала его пьянящий запах. Она не сразу осмелилась взобраться на это величественное ложе. Но затем Линет услышала какой-то шум, доносившийся из ее комнаты, и, опасаясь, что виконт будет преследовать ее, решилась лечь в его постель. Это было, что называется, прыжком из огня да в полымя. Но изменить что-либо было поздно. Она уже здесь, в его спальне. И хотя на самом деле Марлока рядом с ней не было, она ощущала его присутствие каждой своей клеточкой. Линет задумалась.
Вы ощущаете покалывание в коже. Ваши груди стали тяжелыми и напряженными.
Не задумываясь о том, что она делает, Линет подняла руку вверх. Каждое ее движение было нерешительным и робким, но ей так хотелось сделать это.
Одеяло, натянутое до подбородка, должно было защитить ее от грешных мыслей. Но тщетно. Линет откинула его, и оно легло ей на живот.
Линет прикоснулась к своей ночной сорочке. Она давно износилась, и ткань стала мягкой, а ее белый цвет постепенно превратился в сероватый.
Завтра вы либо сожжете эту сорочку, либо я сам сорву ее с вашего тела.
«Нет, он не мог говорить это серьезно», – подумала она. Но в глубине души Линет была уверена, что именно так он и поступит, если она снова ослушается его. Следующей ночью она будет спать обнаженной.
Она притронулась к крошечным пуговицам и медленно расстегнула первую. Завтра ей придется сжечь эту сорочку. Она даже не станет отрезать пуговицы, потому что они были слишком старыми и потертыми, чтобы их можно было использовать снова.
В комнате виконта было тепло, нагретый воздух казался густым. Когда Линет коснулась своей шеи, кончики пальцев стали влажными от пота.
Затем она расстегнула вторую пуговицу.
Когда-то в детстве Линет долго и внимательно смотрела на шею какого-то мужчины. Она заметила выпуклость его адамова яблока, твердую и непреклонную. Сейчас она прикасалась к своей собственной шее, пытаясь найти такой же бугорок и исследовать пальцами его очертания. Ее адамово яблоко было намного меньше. Оно было приплюснутым.
Настала очередь третьей и четвертой пуговиц.
Она почувствовала твердый край своей ключицы. В том месте, где соединялись правая и левая ключица, образовалась ямка V-образной формы, и Линет задумалась, поместится ли в эту ямку мужское адамово яблоко.
Поместится ли туда его адамово яблоко?
Пятая пуговица захватила обтрепавшиеся ниточки из петли сорочки и не хотела расстегиваться. Линет потянула сильнее, и этот барьер был преодолен – ночная сорочка была расстегнута до самой талии.
Брат когда-то говорил Линет, что в теле человека имеется двадцать четыре ребра. Ей всегда хотелось узнать, правда ли это. Она вдруг начала считать свои ребра. Одно. Второе. Третье. Она считала, тихо шепча в темноте. Четвертое. Пятое.
Ее пальцы дошли до груди, и теперь нащупать ребра было нелегко – грудь не позволяла определить положение каждого из них. Линет нажала сильнее, а затем немного слабее, желая почувствовать разницу в ощущениях. Опустив руку, она взяла себя за грудь. Это движение так шокировало ее, что она тут же убрала руку, прижав ее к ноге.
Через некоторое время Линет удалось расслабиться. Она даже тихо рассмеялась, удивляясь своей глупости. Она находилась совершенно одна в большой темной комнате и лежала в постели, которая была впору великану. И если она случайно прикоснулась к своей груди, то это ничего не означало. К тому же ей попрежнему хотелось знать, сколько ребер было в человеческом теле.
