Конечно, он мог бы сейчас проникнуть в комнату Изабел и заставить ее дослушать его рассказ до конца, но… Слишком много вопросов крутилось у него в голове. Коль бросил мрачный взгляд на постель. Нет, сегодня ночью ему будет не до сна. Он натянул на ноги сапоги, твердо вознамерившись получить наконец ответы на все интересующие его вопросы.
Через некоторое время Коль уже входил в большой зал, где повсюду вповалку спали усталые солдаты. Возле огня мирно посапывали дети, обнаруженные в ночном лесу, рядом с ними лежали саксонские женщины, которым поручили присматривать за малышами.
Коль подошел ближе; он разыскивал ребенка с ангельским личиком в обрамлении блестящих темных кудряшек и вскоре нашел то, что искал: мальчик крепко спал, уткнувшись в грудь молодой служанки. Викинг стал разглядывать черты его лица. Длинные густые ресницы, румяные, круглые щечки. Когда этот малыш вырастет, он превратится в красивого мужчину.
Под пристальным взглядом Торлекссона служанка проснулась, и, увидев перед собой датчанина, она сначала испугалась, а потом неожиданно улыбнулась. Колю была хорошо известна эта улыбка: женщина истолковала его интерес по-своему.
Молодая служанка бережно отодвинула от себя ребенка, положив его на звериную шкуру рядом с собой, и когда она потом протянула руку викингу, он оценивающе окинул ее взглядом. Женщина была довольно миловидна: с большими карими глазами, с пышной грудью, маленьким румяным ртом и волосами цвета меда.
Коль из вежливости улыбнулся ей в ответ. Среди женщин покоренных земель всегда находились те, кто искал внимания победителей. Иногда он уступал и принимал от них то, что они ему предлагали, но куда чаще отказывал. Вот и в этот раз он покачал головой и отошел в сторону.
В его венах с новой силой вспыхнуло желание, которое он испытывал к другой женщине – к несравненной Изабел, той самой, которая наверняка в этот миг снова замышляла что-то против него, чтобы при первой же благоприятной возможности осуществить свое намерение. Но даже если это так, ни одна женщина на свете не сможет ее заменить.
Оставив служанку и малыша Изабел, Коль повернулся, собираясь уйти, но тут его окликнул Векелль:
– Мой господин, что случилось?
Коль прищурился и тихо, так, чтобы никто больше не мог его слышать, ответил:
– Я желаю переговорить с саксом-предателем; надеюсь, он еще здесь?
– Да, но он ранен и тронется в путь только перед рассветом.
На огромной каменной плите горел огонь, но после разговора с Изабел Колю и так было жарко. Он нервно потеребил металлическую застежку, которой на плече был скреплен его плащ, и острый зуб металлической зеленоглазой гадюки больно вонзился ему в ладонь. Выругавшись, Коль подумал о том, что слишком часто красота наносит самые болезненные раны.
Его кельтская мать, как и Изабел, была красавицей, но вместо того чтобы подарить своему сыну любовь, с момента появления его на свет она желала ему смерти. Еще будучи ребенком, Коль настоял на том, чтобы своими глазами увидеть женщину, которая настолько сильно ненавидела его. Когда-то она обрекла своего беспомощного младенца на мучительную смерть, и поэтому ему никогда не забыть, как он сумел уговорить Векелля показать ему его мать – сумасшедшую женщину, жившую на окраине села. Она продолжала там жить, не желая знаться с Колем, пока однажды, когда ему было двенадцать зим отроду, не произошел один удивительный случай. Тогда он, возглавив отряд воинов-оборванцев, отомстил за убийство отца, и в тот же вечер мать вызвала его из дома, где он сидел за праздничным столом с другими воинами. Она произнесла над ним изрядное количество таинственных заклинаний и, хотя в деревне Коля чествовали как героя, под конец прокляла его – прокляла за то, что родила от человека, который изнасиловал ее – беспомощную рабыню, желая удовлетворить свою похоть. Она наложила на Торлекссона проклятие, согласно которому он должен умереть молодым, не оставив после себя потомства.
Векелль кивнул и направился к выходу.
– Пойдемте, мой господин, я отведу вас к нему.
В сопровождении своих собак Коль последовал за Векеллем, и они вместе вышли во двор замка. Темнота окутала их своим мягким покрывалом, ночная прохлада приятно бодрила. Торлекссон глубоко вдохнул ночной воздух, родной его сердцу запах моря, которое билось волнами о берег Колдарингтона. Целительный соленый дух моря радовал и очищал его душу.
Когда они вышли из ворот, к ним присоединился Сварткелль, после чего они пересекли неглубокий ров и направились к убогой хижине на окраине города. Возле лачуги стояло несколько стражников; они грели озябшие руки над пламенем костра.
При появлении Коля солдаты встали и почтительно приветствовали своего предводителя.
– Я желаю побеседовать с этим человеком с глазу на глаз. – Коль толкнул дверь и вошел в лачугу, оставив Векелля, Сварткелля и часовых у входа.
На земляном полу теплился огонь, слабо освещая убогую лачугу, которая, казалось была пуста, но вдруг в дальнем, углу что-то зашевелилось, и Коль привычным жестом схватился за рукоять меча.
– Кто здесь? – послышался встревоженный голос. Мужчина говорил на языке саксов.
– Это я, – спокойно ответил Коль. – Торлекссон. – Человек поднялся.
– А я все думал, доведется ли нам когда-нибудь свидеться или меня не удостоят этой чести и мне придется иметь дело только с вашими помощниками.
– Я вижу, вы ранены. Прошу вас, садитесь. – Несмотря на вежливые слова, Коль не скрывал раздражения: ему откровенно претила наглость этого человека.
Прихрамывая, человек подошел вплотную к предводителю скандинавов.
– Я не смею стоять в присутствии Коля, сына Торлека.
Как оказалось, мужчина до сих пор не снял боевого облачения, и при тусклом свете была видна его испачканная кровью кольчуга.
Некоторое время оба воина стояли лицом к лицу и, не мигая, смотрели друг на друга, словно оценивая отвагу и силу соперника.
– И как ваши раны? – вежливо поинтересовался Коль. – Надеюсь, они не очень сильно вас беспокоят?
– О нет, мой датский брат, – высокопарно произнес перебежчик, и слабая усмешка тронула его губы. – Меня излечила радость от одержанной сегодня грандиозной победы, а также мастерство вашего талантливого лекаря.
Изменникам и предателям Коль никогда не доверял, однако ненависть сакса к Ранульфу сыграла ему на руку. Этот человек вполне годился для достижения дальнейших целей Торлекссона, и он столь же вежливо поинтересовался:
– Мне сказали, что вы отказались от вознаграждения…
Сакс покачал головой и, кривя губы, произнес:
– Золото меня не прельщает, не такой награды я искал.
