– Ашихай, государь, – ответил, почтительно склонив голову, Тугучи. – Я сам посылал этого толмача к тем баранам…
– Ашихай сослужил мне плохую службу, – покачал головой Джанибек, – и достоин суровой кары! Эй, Бэгэрсэн! – хан хлопнул в ладоши, и перед ним предстал постаревший, сгорбившийся, но все еще грозный, краснорожий толстяк.
– Слушаю и повинуюсь, государь! – громко сказал он.
– Сходи-ка, Бэгэрсэн, – распорядился Джанибек, делая знак рукой переводчику, чтобы тот перевел его слова на русский для литовцев, – к тому безрассудному Ашихаю и лиши его жизни! Но только праведно, чтобы не пролилось ни капли крови! Понял?
– Будет сделано, славный государь! – вскричал палач, низко кланяясь и выбегая вон.
– Ну, а вас, бесстыжие лэтвэ, – улыбнулся хан, – тоже следует проучить! Всыпем вам, для начала, с дюжину палок! А там посмотрим!
– Однако же выслушай нас, славный государь! – вскричал князь Кориад, падая на колени. Вслед за ним бросились на пол и остальные гордые литовцы.
– Вот глупцы! – засмеялся Джанибек, успокаиваясь и приходя в хорошее расположение духа. – Сразу же отринули свою безрассудную гордость! Вот так и надо было поступать! Что теперь делать, мои славные эмиры? Эти дурачки очень виноваты перед нами! Казнить их или выслушать?
– Выслушай, государь, – сказал ханский советник Тугучи. – Пусть эти глупцы порадуют тебя потешными словами.
– Выслушай, выслушай повелитель, – забурчали из разных концов залы сидевшие на мягких подушках ханские вельможи.
– Что ж, – кивнул головой Джанибек, – тогда говорите! Подними свою башку, бестолковый коназ!
– Наш великий князь Альгирдас предлагает тебе заключить с ним союз, – пробормотал, робко подняв голову, князь Кориад, – чтобы мы соединили свои силы против общего врага!
– Кто же у нас общий враг? – усмехнулся ордынский хан. – Если твой коназ Элгирдэ хочет идти на далекий запад, чтобы разорять богатые страны, то я всегда готов на такой союз! Но только за это вам придется заплатить полновесным серебром!
– Мы привезли тебе немало серебра, государь! – жалобно молвил напуганный Кориад. – Разве этого недостаточно?
– Недостаточно! – кивнул головой хан. – Это серебро годится только на уплату за вашу неучтивость и попрание порога моего дворца! Еще радуйтесь, что ни одна ваша башка не упала с плеч, благодаря серебру Эльгирдэ! Но так кто же нам угрожает?
– Наш главный враг – московский князь Семен! – сказал поуверенней, несколько успокоившись, литовский князь. – От него идет одно зло! И не только Литве, но и твоей славной Орде!
– Мосикэ? – улыбнулся ордынский хан. – Так ведь этот Сэмэнэ – мой лучший и верный данник! Вот если бы ты назвал Иванэ из Смулэнэ, я бы еще подумал…Однако же Сэмэнэ…Смешно говорить, но не считаете ли вы меня великим глупцом?! – нахмурился Джанибек.
– Не считаем, славный государь! – вскричал князь Кориад. – Но мы видим большое усиление Москвы! Она потихоньку вбирает в себя окрестные земли и готовит против окрестных стран страшную угрозу! Если русские земли объединятся, никто не устоит против их силы! А потом этот Семен перестанет платить тебе дань и станет лютым врагом твоей славной Орды!
– Я пока не вижу такой угрозы, – усмехнулся хан Джанибек. – Достаточно только горстки моих воинов, чтобы низложить этого коназа из Мосикэ! Наша Орда сильна не только численным превосходством над врагами, но и воинскими умениями каждого моего подданного! Ни один из воинов коназа Сэмэнэ не обладает такой выучкой!
– Это не так, государь, – покачал головой литовский посланец. – Я видел немцев, великих воинов, с которыми мы сражаемся с переменным успехом. Но однажды мы столкнулись с московским войском…И скажу, что они намного сильней тех немцев! Мы едва отбились!
– Нэмцэ? – покачал головой хан Джанибек. – Да они – совсем не воины! Это переодетые в доспехи женки! Мне говорили, что ни у одного из них нет даже кутака! А только одна дебря! Вот какие у вас соперники! – И он захохотал, откинувшись на спинку кресла.
Придворные поддержали своего повелителя дружным смехом, и вся приемная ханского дворца буквально загудела от шума.
Наконец, ордынский хан успокоился и, опершись на подлокотники трона, вперил свой грозный взгляд вниз на сжавшихся, трясущихся от страха литовцев. – Ладно, – сказал он, – поскольку вы доставили, наконец, свою дань, у меня нет на вас зла. Я оставляю вам жизни! Но палок вы все же заслужили! Эй, мои верные люди! Бросьте этих глупцов из Лэтвэ в холодный зиндан! Да палок им, по мягким местам, по их упрямым жупам, вломите! И пошлите сегодня же гонца к Сэмэнэ, в Мосикэ, чтобы он сам принял решение о судьбе этих бестолковых баранов!
Ханские слуги выскочили из темных углов залы и стремительно набросились на онемевших от ужаса литовцев.
– Пожалей нас, могучий государь! – кричали литовские послы, вырываясь из рук стражников.
– Раньше надо было просить, – улыбнулся Джанибек, – и подкреплять свои слова серебром… А теперь – уходите и ждите свою судьбу!
Приехавший в Москву ханский гонец Аминь подробно рассказал великому князю Симеону о литовском посольстве в Орду и о решении хана Джанибека. – Поспеши, коназ Сэмэнэ, – советовал посланец хана, – чтобы забрать у государя этих людей из Лэтвэ, пока наш славный хан не передумал!
Симеон Иванович немедленно созвал боярскую Думу и, посоветовавшись со своей знатью, назначил срочными посланниками-киличеями в Сарай верных людей, знавших татарский язык, Федора Глебовича и Федора Шибачеева, которые и уехали на следующий день с татарином Аминем, щедро награжденным за важную весть.
Московские посланники долго не путешествовали. Хорошо зная истоптанный конскими копытами ордынский тракт, они в короткий срок прибыли в Сарай и, представ перед ордынским ханом, выложили богатые подарки.
Джанибек был доволен расторопностью москвичей и ни слова не сказал о том, что ни Симеон, ни его братья-князья к нему не прибыли. Получив серебро, он посчитал все остальное незначительными мелочами. После совещания со знатью, хан повелел передать литовских посланцев московским киличеям, которые тут же отправились в Москву в сопровождении татарского отряда, возглавляемого мурзой Тутуем.
Так литовские послы в скором времени оказались «пред очами» великого князя Симеона. Последний, увидев несчастных литовцев «в смрадном рубище и ржавых цепях», сжалился над ними и приказал «освободить их всех от тяжких оков и препроводить в жаркую баню…»
В Москве литовские пленники почувствовали себя не узниками, а гостями. Одетые в опрятные дорогие одежды, они проживали в большом тереме, хорошо, «кормились от княжеского стола», но были охраняемы стражниками князя Симеона.
