Ключница пожала плечами и, взяв кружку, ушла с ней, но тут же вернулась с другой, наполненной густой пахтой, приятной на вкус, особенно если ее немного охладить.
Во время еды Виктор лучше рассмотрел помещение, в котором находился. Как и во всех остальных комнатах дома, центральный зал имел высокий потолок, покрытый толстым слоем дерна и поддерживаемый прочными деревянными столбами. Однако, на этом сходство с остальными комнатами заканчивалось. Во всех покоях, которые он уже осмотрел утром, полы были из утрамбованной земли, а в этой центральной трапезной, были устроены полы из светлого, гладко оструганного дерева. Сам Виктор сидел за длинным столом с ровным, выскобленным ножом, верхом. Вокруг него стояли такие же, как у него, стулья с высокими спинками, украшенными резными изображениями воинов, лошадей и какими-то странными письменами. Виктор предположил, что это и есть руны. У стен были расставлены длинные скамьи, покрытые потемневшей узорами и изображениями норманнских воинов, сражавшихся с драконами, эльфами, людоедами и троллями.
Виктор сделал вывод, что эта трапезная, очевидно, служила одновременно и пиршественным залом и залом для заседаний совета. Несомненно, именно здесь Виктор Храбрый пировал со своими людьми или обсуждал военные планы. Хотя все здесь было довольно привлекательно по сравнению с другими помещениями, но его глаза и тут слезились и в горле першило от запаха дыма, жира и подгоревшей еды, исходивших от большого каминного очага в центре комнаты. Встреча с обухом боевого топора женщины-воина, состоявшаяся прошлой ночью, тоже не прибавляла ему здоровья. Виктор подумал, что раз уже ему придется остаться в мрачном средневековье, он должен будет потребовать, чтобы слуги систематически проветривали дом. Да! И надо научить этих людей делать нормальные камины.
После завтрака Виктор вышел на улицу. День был прохладный, но приятный и ему стало значительно лучше, легче на свежем воздухе после спертой атмосферы дома. Он сделал несколько глубоких вдохов, с наслаждением чувствуя, как морозный воздух холодит кожу.
Впервые за все время Виктор смог осмотреть окрестности при дневном свете и окончательно убедиться в том, что оказался очень-очень далеко от Калифорнии двадцатого века. Прямо перед ним раскинулась величественная и удивительная панорама.
На некотором расстоянии от поселка высились массивные, мрачные горы с меховыми снежными шапками на вершинах, а ближе, у их подножья, раскинулась широкая равнина с редкими поблескивающими, словно зеркала, лужицами. Там и тут, на покрытых мхом участках оттаявшей земли храбро тянулись вверх березы и ивы, серебристые от утреннего тумана. На запад остров перерезал глубокий, огромный фьорд, и его высокие скалистые утесы тянулись на юг, насколько хватало взгляда. За их вершинами не было видно, где остров заканчивался, но Виктор предположил, что его княжество Ванахейм, должно быть, ничуть не меньше по размерам, чем Исландия.
Поблизости находились плохо обработанные участки земли, очевидно, принадлежавшие жителям деревни, самой типичной средневековой деревни, словно сошедшей сюда с древних миниатюр.
Большинство из хозяйственных построек и убогих лачуг, в которых жили эти люди, были точными копиями Дома вождя и отличались от него только меньшими размерами. Они представляли из себя примитивные строения с деревянными дверями, со стенами, обложенными дерном. Виктор заметил жалкие огороды и высокие стога сена рядом с низенькими сараями, в которых, очевидно, держали домашних животных. Возле некоторых хижин, прямо на грязных дворах, хлопотали женщины, занимаясь приготовлением пищи, а детишки забавлялись примитивными игрушками из палочек и камней. Прямо за поселком несколько человек вспахивали поле деревянными плугами, покрикивая на волов.
Виктор покачал головой и критически усмехнулся. М-да, действительно, он оказался в совершенно другом времени. Ну и дела! По логике вещей, ему бы следовало сейчас чувствовать ужас при одной мысли о своем внезапном перемещении из безопасного, устроенного существования в двадцатом веке. И он, действительно, ощущал растерянность и неуверенность. Но, с другой стороны, его возбуждало фантастически необычное положение, в котором он оказался, и возможность испытать свои физические возможности. Время, в котором жизнь и смерть зависели только от его умений, стойкости и силы духа, – это время давало отличный шанс проверить и свои умственные способности. Была и еще одна удивительная особенность его теперешнего существования – то состояние раздвоенности, известное ему, как ощущение «другой жизни», – здесь, сейчас отсутствовало.
А есть ли в этой его жизни место для Рейны Похитительницы? Виктор вновь, уже в который раз, вспомнил свою драматическую и пугающую встречу с этой земной валькирией. Как все же странно, что она, так напоминает ему женщину, которую он любил совсем недавно, или еще будет Любить. Она похоже и не представляла себе, что он ей известен, и что она его любит.
Интересно, что сейчас чувствует настоящая Моника в далеком двадцатом столетии. Скучает ли она о нем? Может быть, кого-то там обвиняют в том, что он погиб во время съемок последней сцены? Да умер ли он?
К своему удивлению Виктор, несмотря на свою печаль по оставленной где-то там, в бездне времен, Монике, не ощущал особой тоски или боли по всем остальным своим знакомым и близким людям. Ему было понятно, что жизнь там стала бессмысленной после того, как Моника ушла от него и была потеряна всякая возможность создать с ней семью. Напротив. В этих мрачных и неуютных временах вызов, брошенный ему Рейной, женщиной-воительницей, давал новый шанс.
«Если только он сможет хорошенько с ней познакомиться, до того как она прикончит его», – меланхолично подумал Виктор и уже собрался предпринять новое обследование подвластных ему земель, как вдруг заметил появившегося между домами мужчину, в котором он узнал Свена. Воин подошел к своему конунгу:
– Приветствую тебя, ярл! Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Кажется начинаю понемногу приходить в себя. Скоро совсем привыкну.
Свен нахмурился и поскреб светлую бороду.
– Как ты странно разговариваешь, ярл. Может быть это связано с тем испытанием, которому подвергли тебя боги?
– Слушай, можем мы с тобой поговорить, как равные? – вместо ответа произнес Виктор.
– Зачем ты хочешь стать ровней мне, ярл? – недоумевая, спросил Свен. Виктор засмеялся.
– Ты знаешь, мне сейчас очень нужен друг!
– Но мы и так больше, чем друзья, – сказал воин. – Разве ты не помнишь как пять зим назад мы с тобой стали кровными братьями?
Виктор покачал головой.
