— Почему, Шейт? — спросила Радопис с интересом.
— Ты не согрела постель в обществе мужчины.
— Прекрати, грешная женщина.
— Мужчины всегда такие сильные, моя госпожа, — проговорила юная рабыня, и ее глаза блеснули. — Иначе ты не стала бы терпеть их тщеславия.
— Шейт, перестань говорить глупости, — ответила Радопис и пожаловалась на головную боль.
— Пойдем в ванную, — предложила Шейт. — Твои поклонники уже собираются в зале для приемов, а твое отсутствие огорчает их.
— Они действительно пришли?
— Разве в этот час зал когда-либо пустовал?
— Я не желаю видеть никого из них.
Лицо Шейт побледнело, она с подозрением взглянула на свою хозяйку:
— Вчера ты их огорчила. Что ты скажешь сегодня? Если бы ты только знала, как они встревожены тем, что ты опаздываешь.
— Скажи им, что мне не здоровится.
Юная рабыня помедлила и уже хотела было возразить, но Радопис закричала на нее:
— Делай, как тебя велят!
Рабыня смутилась и покинула спальню, не понимая, что могло вызвать такую перемену в ее хозяйке.
Радопис обрадовалась своему решению. Она твердила себе, что сейчас не время для приема любовников. Как бы то ни было, она не могла ни собрать воедино свои разбегавшиеся мысли, ни слушать кого-либо, ни найти предмета для беседы, не говоря уже о том, чтобы танцевать или петь. Пусть все отправляются восвояси. Все же она опасалась, как бы Шейт не вернулась, чтобы передать ей мольбы и клятвенные заверения гостей. Радопис встала с постели и поспешила в ванную комнату.
Оставшись одна, она думала о том, пришлет ли фараон за ней в этот же вечер. Да, именно поэтому она так нервничала и смущалась. Наверное, даже испытывала страх. Хотя нет. Подобной красоты, какой никогда не обладала ни одна женщина, было достаточно, чтобы тут же обрести безграничную уверенность в себе. Вот каково истинное положение дел. Ни один мужчина не устоит перед ее красотой. Ее несравненная внешность не останется не замеченной ни единой душой, пусть даже та принадлежит самому фараону. Но почему она тогда беспокоится и смущается? Ее снова охватило странное чувство, то же самое, что она испытала прошлой ночью. Впервые оно затрепетало в ее сердце, когда Радопис увидела юного фараона, стоявшего, подобно статуе, в глубине своей колесницы. Как он был великолепен! Радопис задавалась вопросом, не смущается ли она потому, что оказалась перед лицом непостижимого, перед всемогущим именем, вселявшим благоговейный страх, перед богом, которому поклоняются все. Не происходит ли это потому, что она желает обнаружить в фараоне страстного человека после того, как увидела его во всем божественном великолепии. Или же это происходит потому, что она хотела удостовериться, что не потеряет власть, столкнувшись с этой неприступной крепостью?
Шейт постучала в дверь ванной комнаты и сообщила, что мастер Анин велел передать ей письмо. Радопис разгневалась и велела рабыне разорвать письмо.
Рабыня боялась навлечь на себя гнев хозяйки и, спотыкаясь, выбежала из ванной комнаты. Радопис вышла и направилась в спальню. Она смотрелась поразительно красиво и была безупречно одета. Она отведала пищи, выпила кубок отменного вина из Марьюта. Но едва куртизанка присела на кушетку, как без стука вбежала Шейт. Радопис гневно уставилась на рабыню.
— В зале появился странный человек. Он настаивает на встрече с тобой.
— Ты сошла с ума? — раздраженно закричала Радопис. — Ты действуешь мне наперекор заодно с этой кучкой назойливых мужчин?
— Наберись хотя бы немного терпения, моя госпожа, — молила Шейт, переводя дух. — Я выпроводила всех гостей, Этот человек — незнакомец. Я никогда раньше не видела его. Я столкнулась с ним в коридоре, ведущем в зал. Не знаю, откуда он взялся. Я хотела преградить ему путь, но мне это не удалось. Он велел передать тебе свою просьбу.
Радопис мрачно уставилась на рабыню.
— Это не офицер из стражи фараона? — с интересом спросила она.
— Нет, госпожа. На нем нет униформы офицера. Я молила его сообщить, кто он такой, но он лишь пожал плечами. Я твердила ему, что ты сегодня никого не принимаешь, но он не придал моим словам значения. Он приказал мне сообщить, что ждет тебя. О боже, моя хозяйка. Я не хочу, чтобы ты подумала обо мне плохо, но этот человек был настойчив и дерзок. Я никак не могла остановить его.
Радопис пришло в голову, что мог явиться посланник фараона. При этой мысли у нее сердце замерло, грудь начала бурно вздыматься. Она подбежала к зеркалу и оглядела себя, затем повернулась на цыпочках, все еще не отрываясь от своего отражения.
— Кого ты видишь, Шейт? — спросила она рабыню.
— Я вижу Радопис, моя госпожа, — ответила Шейт, изумленная переменой, случившейся с хозяйкой.
Радопис вышла из спальни, оставив удивленную рабыню. Словно голубка, она порхала из помещения в помещение, затем спустилась по лестнице, застеленной роскошными коврами. Она мгновение помедлила у входа в зал и тут заметила мужчину, стоявшего спиной к ней. Тот повернулся лицом к стене и читал стихи Рамонхотепа. Кто же это? Он был одного роста с Таху, но стройнее, у него были широкие плечи и красивые ноги. Через спину была переброшена лента, инкрустированная драгоценными камнями, она ниспадала с плеч до самого пояса, его голову венчал красивый высокий шлем в форме пирамиды, непохожий на головной убор жрецов. Кто же это? Он не почувствовал присутствия Радопис, ибо та вошла, бесшумно ступая по толстому ковру. В нескольких шагах от него она произнесла:
— Что вам нужно?
Незнакомец обернулся и посмотрел на нее.
— О боже, — выдавила Радопис, догадавшись, что стоит лицом к лицу с фараоном. Самим фараоном в его божественном величии. Это был не кто иной, как Меренра Второй.
Подобная неожиданность потрясла ее до такой степени, что она совсем растерялась. Ей вдруг показалось, что это сон, но ошибки тут не могло быть — она видела то же смуглое лицо, тот же гордый точеный нос. Она никогда не могла бы забыть этого человека. До этого Радопис видела его дважды, он проник в ее память и оставил на ее скрижалях глубокие следы, которые никогда не сотрутся. Но Радопис не ожидала подобной встречи. Она не подготовилась к ней, и хотя отличалась изобретательностью, сейчас она не знала, что ей делать. Радопис готовилась к встрече с торговцами из Нубии, и вот, словно гром среди ясного неба, перед ней явился сам фараон. Она была застигнута врасплох, ошеломлена, совершенно растеряна. Радопис впервые в своей жизни поклонилась и произнесла:
— Мой повелитель.
Фараон внимательно разглядывал Радопис, затем его глаза остановились на ее красивом лице. Фараон со странным удовольствием наблюдал за ее растерянностью и ощущал, что черты ее лица обильно источают волшебный соблазн. Когда Радопис поприветствовала его, он заговорил сдержанным чистым и твердым голосом.
