— Я думаю, нам надо поговорить, — сказал он. Косые лучи солнца освещали долину, и его глаза приобрели янтарный оттенок, напомнивший Фокс цвет хорошего виски. Ей теперь не помешал бы глоток этого напитка!
— Давайте сначала пересчитаем монеты, а потом можем и поговорить.
Всего они насчитали шестьсот двадцать две монеты.
— Если вы правы и знаете, сколько должно быть в каждом мешке, мы не досчитались трех монет, — заявила Фокс, разглядывая зашитую прореху. Если бы она чинила мешок, она бы не стала зашивать дыру через край, а поставила бы заплату. — Можно всем вместе пойти и поискать их.
Таннер оглядел широкую долину, снял шляпу и провел рукой по волосам.
— Три монеты — это шестьдесят долларов. Я доложу три монеты перед тем, как отдать мешки похитителям.
Фокс считала, что шестьдесят долларов — целое богатство.
— Если мы найдем монеты до наступления темноты, наши усилия будут оправданы.
— Я готов заплатить шестьдесят долларов, чтобы не рыться в грязи еще два часа.
— Это ваши деньги, — пожала она плечами.
Монеты были пересчитаны, лагерь разбит, возле него мирно паслись животные. Можно было расслабиться. Достав из кармана рубашки сигару, она раскурила ее и вздохнула от удовольствия.
— Так о чем вы хотели со мной поговорить?
— Вы напали с ножом на одного из моих охранников и избили другого. — Таннер тоже курил сигару, но она пахла значительно лучше, чем сигара Фокс. Интересно, сколько он за нее заплатил, подумала Фокс. — Вы не особенно стараетесь подружиться с моими людьми.
— У меня уже есть друг. Других мне не надо. — Она посмотрела на Пича, упаковывавшего вещи, которые сегодня им уже не понадобятся. — Кроме того, я всего лишь уколола Ханратти, а не напала на него с ножом, а Брауна только ударила, а не избила.
Таннер выпустил дым и смотрел, как он растворяется в воздухе.
— Эти люди опасны, Фокс. Извините меня, но это не очень умно — ссориться с ними.
— Если я потеряю контроль над нашей экспедицией, мы с таким же успехом можем сейчас же повернуть обратно, и дело с концом. Я должна завоевать их уважение, даже если это означает, что я должна дать им отпор. Я знаю, что делаю. У меня уже есть опыт общения с такими людьми, как Ханратти и Браун.
Наступило молчание. Потом Таннер заговорил:
— Вы удивительная женщина.
— Почему? — Она искренне недоумевала. — Потому что курю, умею ругаться, как мужик, и знаю, где находится восток?
— И это тоже.
Она смотрела ему в глаза до тех пор, пока у нее не начали гореть щеки. Она погасила сигару, встала и отряхнула руки.
— До темноты у нас есть еще пара часов. Я последую вашему совету и попытаюсь завоевать их уважение.
Только бы не совершить при этом еще большую ошибку, подумала она.
— По-моему, затея дурацкая, — заявил Таннер, предлагая Пичу сигару.
Пич понюхал сигару, откусил конец и закурил.
— Спасибо, капитан. И не волнуйтесь. Мисси знает, что делает. Она не предложила бы это соревнование, если бы не была уверена, что победит.
А в это время между Фокс, Ханратти и Брауном разгорелся жаркий спор о том, на каком расстоянии должны быть расположены мишени. Интуиция подсказывала Таннеру, что ему следует вмешаться и запретить соревнование по стрельбе. Он был уверен, что ничего хорошего из этого выйти не может.
Когда расстояние было определено, Ханратти шагами отмерил место, где должны стоять стрелки.
— Вы уверены, что не хотите принять участие? — Фокс подошла к Пичу и Таннеру и, взяв у Пича сигару, сделала затяжку.
Пич поднял руки.
— Ты же знаешь, что я не попал бы даже в эту гору, если бы ты дала мне десять попыток.
Таннер покачал головой.
— То, что происходит, касается только вас и их.
— Тогда вы можете быть судьей. — Она опустила руки и потрясла кистями, чтобы расслабиться. — Определите лучший выстрел из двух попыток. Если стрелок промахнется дважды, он выбывает. Мы начнем через десять минут.
Ханратти и Браун использовали это время на то, чтобы покурить. Фокс ходила взад-вперед, бормоча себе что-то под нос.
— Что это она делает? — спросил Таннер у Пича.
— Заводит себя. Хочет разозлиться.
— Зачем?
Пич недоуменно пожал плечами, словно ответ был очевиден.
— Если она себя не заведет, капитан, она испугается.
То, что Фокс не такая уж бесстрашная, поразило Таннера. Но и тронуло, хотя он не смог бы объяснить почему.
— Ладно, пошли. И вы с нами, Таннер. — С пылающими щеками и холодным взглядом Фокс подошла к черте, которую Браун провел на земле каблуком сапога. — Отойдите в сторону и не мешайте. Я буду стрелять первой.
— Черта с два! — запротестовал Ханратти. — Подбросим монету. — Он обернулся к Таннеру: — Есть монета?
Никто не засмеялся, когда Таннер достал из кармана двадцатидолларовую золотую монету.
— Разыграем между тобой и Брауном.
Им это явно не понравилось, но оба кивнули. Таннер подбросил монету, поймал ее и шлепнул на тыльную сторону ладони.
— Решка, — сказал Ханратти.
— Да, правильно. Теперь ты и Фокс.
На сей раз монета упала вверх орлом. Ханратти глянул на Фокс с ухмылкой. Он получил шанс запугать ее и Брауна.
Ханратти поднял ружье и был готов нажать на курок, когда Фокс вдруг сказала:
— Подождите.
— Что вы, черт побери, задумали?
— Просто я подумала, не захотите ли вы, парни, чтобы было поинтересней. Ставлю десять долларов на то, что я выиграю.
— Черт!..
«Парни» посмотрели друг на друга и полезли в карманы. Потом все трое отдали свои монеты Таннеру на хранение.
— А теперь заткнитесь. — Ханратти зло посмотрел на Фокс, прежде чем приложить к плечу ружье. Пожертвованная Пичем старая сковородка упала с пня. — Попал с первого выстрела.
— Может, она упала сама по себе, — возразил Браун. — Кто-то должен проверить. — Он не смотрел на Пича, но было очевидно, кого он имел в виду.
— Я это сделаю. — Пич подошел к мишени, поднял сковородку и, прокричав: — Попал! — поставил ее на место.
На линию вышла Фокс.
— Я попал с первого выстрела, — похвастался Ханратти. Фокс выстрелила прежде, чем Ханратти закончил фразу.
Мишень упала. Фокс отошла, не дожидаясь, пока Пич подтвердит попадание, и бросила:
— Ваша очередь, Браун.
Браун тоже попал в цель с первого выстрела.
— Отодвинь мишень подальше, — крикнула Фокс Пичу, а потом снова стала ходить и бормотать, очевидно, приводя себя в боевое состояние. .
На этот раз Ханратти пришлось выстрелить дважды, чтобы попасть в мишень. Фокс и Браун попали с первого раза, после чего Пич отодвинул мишень еще дальше. На Таннера все это произвело большое впечатление, но он был рад, что у него хватило ума отказаться от участия в соревновании.
