– Понимаю, – согласился капитан Холлоуэй, хотя было видно, что он ничего не понимает.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Лайза и села сама. – Хочется кое о чем спросить вас. По какой причине вы женитесь на мне: потому что брат изнасиловал девственницу, из-за ребенка или из-за денег?
– По всем трем, – ответил он, моргнув от удивления и сев напротив нее.
Лайза глубоко вздохнула.
– Тогда можно не говорить, – будто про себя произнесла она, но не настолько тихо, чтобы нельзя было расслышать.
– Да, можно, но думаю, для нас обоих будет лучше, – сказал ее будущий муж, – если расскажете все, что собирались.
– Я немного покривила душой, когда рассказывала о Джеймсе и о себе, – призналась Лайза со слегка испуганным видом.
– Так это неправда?
– Нет, правда. Все произошло так, как вы слышали, кроме одного момента, о котором не хотелось упоминать, во всяком случае до тех пор, пока не услышала от вас, какая я честная и порядочная, и не почувствовала себя обманщицей.
– Был бы благодарен, если бы перешли поближе к делу, – прервал ее Торн Холлоуэй жестким голосом, его лицо побледнело.
– Когда ваш брат изнасиловал меня, – призналась она с несчастным видом, – я уже не была девственницей.
– Понимаю, – снова согласился он.
– Нет, вижу, совсем ничего не понимаете! – возмущенно воскликнула она. – Это произошло со мной всего один раз до этого, но как можно надеяться, что кто-нибудь, за исключением семьи, поверит этому?
– Да, это называлось бы злоупотреблением доверия, – холодно согласился капитан Холлоуэй. – Еще один солдат?
– Нет, это случилось, когда мне было шестнадцать, за два года до того, как пришли солдаты. Он… он был племянником священника.
– Племянник священника изнасиловал вас?!
– Что-то вроде этого.
– В случае изнасилования не может быть никаких «вроде», – зарычал капитан Холлоуэй. – Было или не было?
– Я была влюблена в него, – по-детски всхлипнула девушка. – Во всяком случае, так думала, потому что он был очень красивым; похожим на принца из сказки. Я разрешала ему целовать и дотрагиваться до себя, когда мы оставались одни. И когда он уверял, что хочет меня, мне показалось, что речь идет о женитьбе, и я попросила его поговорить с отцом. Но ему хотелось немедленно. Он был сильнее, чем я. – Она заметно вздрогнула. – Весь ужас закончился минуты через две, а ему вздумалось рассказать дяде и всем церковным старостам. Об этом в конце концов узнали все. Я потеряла репутацию, и так получилось, что ваш брат услышал об этом от кого-то, хотя и находился так далеко от моего дома, в Трентоне. Вот почему ему казалось, что он имеет право делать со мной то, что сделал.
Какое-то время капитан молчал, крепко сжав челюсти, а его лицо приобрело еще более мрачное выражение, чем прежде. Плечи Лайзы опустились.
– Пойму вас правильно, если вы передумали, – произнесла она тихо и вдруг увидела, как он переменился в лице.
– Дорогая девочка, – он вскочил со стула и подошел ближе. – Вы должны привыкнуть к моему не слишком приветливому виду: хмурое выражение лица ничего не означает, или, во всяком случае, не имеет отношения к вам. Попадись мне сейчас брат или племянник священника, с громадным удовольствием стукнул бы их лбами, прежде чем запорол бы до смерти.
Губы Лайзы задрожали, и она прикусила их зубами.
– Благодарю вас, – прошептала девушка.
– Не стоит благодарности, мадам.
– Хотела сказать: спасибо, что поверили.
– Знаю, что хотели сказать.
После минутного колебания она продолжила:
– Хочу, чтобы вы знали. Мне нравится ваше лицо, даже когда хмуритесь, а если улыбаетесь, становитесь красивым; предпочитаю видеть вас таким, пусть и непостоянно.
– Теперь я благодарю вас, мисс Ван Гулик.
– Меня зовут Лайза.
– Прекрасное имя! А меня – Торн.
Лайза вскочила со стула, чтобы присесть в глубоком реверансе.
– Рада познакомиться.
– Выйдете за меня замуж в понедельник, Лайза?
– С удовольствием, Торн. Это вы назначили этот день?
– Нет, это самый близкий день, на который согласился священник, – сказал он довольно грустно. – Но тем не менее небольшая задержка имеет свои преимущества. Эти несколько дней дадут нам возможность познакомиться поближе, прежде чем поженимся. А завтрашний день посвятим переезду на новую квартиру, которую я снял для вас на Боуэри-Лейн.
– Спасибо, это великолепно. А есть комнаты для моей служанки и кучера?
Его брови резко изогнулись дугой в изумлении.
– Конечно, дорогая. Второй и третий этаж прекрасной старой квартиры, уцелевшей от пожара, к вашим услугам.
– Целых два этажа? А я пыталась снять квартиру и не смогла найти двух крошечных комнат.
– Воинское звание, даже британское, имеет свои преимущества, – поддразнил он ее.
Лайза подчеркнуто проигнорировала последнее замечание.
– Это было бы прекрасно, – практично заметила она, – если бы вы не затратили столько хлопот ради такого короткого времени.
– Что вы, ради Бога, имеете в виду, говоря о коротком времени? Это – постоянная квартира.
– Но я собиралась… планировала… думаю, вы неправильно поняли меня, – проговорила она, заикаясь. – После церемонии… после того, как вы получите деньги, я уеду домой в Нью-Джерси.
– Уедете домой! – прогремел он. – Но мы же собираемся пожениться!
– Я думала, вы поняли, – повторила жалобно Лайза. – Никогда не имела в виду, что это будет настоящий брак. Я ведь уже говорила, что ваш брат получил бы развод, если бы женился, и мне никогда не приходило в голову, что вы… Разве не понимаете? Была уверена, что вы просто захотите помочь, раз получите…
– Деньги?
– Да.
– А я был уверен, что вы понимаете мое намерение жениться частично из уважения к нашей фамилии.
– Да, конечно, но…
– Что подумает обо мне полковник, мои офицеры, если американская девушка, о страстной любви к которой всем объявлено, скрывается после церемонии?
– Разве им обязательно знать? – прошептала Лайза.
– Боюсь, исчезновение жены будет трудно скрыть. Моя новобрачная станет получать приглашения. Предполагаются, время от времени, обеды вне дома… театр… благотворительные танцы.
– Как жаль, – с несчастным видом согласилась Лайза. – Я не понимала этого. Надо отменить бракосочетание. Можно объявить, что мы передумали – вы или я. Придумайте что-нибудь. Завтра же уеду домой.
Торн Холлоуэй посмотрел на нее с крайним недоверием.
– Давайте посмотрим, сможем ли мы понять друг друга, – предложил он совершенно спокойно. – Хотите сказать, что незаконнорожденный ребенок предпочтительнее жизни со мной?
