– Нас ведь тоже не забыли на этой листовке.
– Да. Но описали так неопределенно, так смутно, что без меня вам может повезти. А вот если заметят меня, то сразу станет ясно, что вы и есть те самые разыскиваемые грабители.
– И куда же ты собираешься податься?
– У меня есть друг, который поможет мне. Старина ОМалли знал мою семью всю жизнь. Я проводила каждое лето с ним и его сыновьями в его охотничьем домике.
– Где это?
– Вон там. – Она махнула рукой в сторону гор Сан-Хуан, громадой высившихся на горизонте.
– И охотники за наградой, конечно же, моментально струсят и не станут преследовать тебя в горах.
Лина почувствовала, как ее охватило отчаяние. Даже горы перестали быть убежищем для нее. Если вдуматься, то эти прожженные снайперы привыкли загонять свои жертвы именно в горы. Так им даже легче расправляться со своей жертвой. А она может привести у себя на хвосте к порогу ОМалли парочку самых отъявленных, так что опасность грозит и ее другу.
– Но он смог бы найти человека, кто выслушал бы мою версию случившегося, – задумчиво произнесла она.
– Как раз этого я и стараюсь не допустить.
Она подавила в себе желание завопить от отчаяния. Если она останется, то подвергнет опасности шайку. Если доберется до ОМалли, то в опасности окажется его жизнь.
Хантер заметил, что на щеки девушки вновь вернулись краски, да и ее загнанный, смертельно испуганный взгляд исчез. Она выглядела почти как всегда – вот-вот заедет ему по голове чем-нибудь тяжелым. Если он и не утешил ее, но явно привел в чувство. Это его полностью устраивало.
– Попробую-ка я что-нибудь раздобыть для нашего ужина, – пробормотал он удаляясь.
Лина лишь немного успокоилась, когда он вернулся со связкой перепелок. В прерии их полно, только не ленись стрелять. Ее так и подмывало посоветовать ему самостоятельно приготовить их, но она вовремя вспомнила его жалкие кулинарные потуги. Все мужчины в шайке как один абсолютно не умели сделать пищу съедобной. К тому времени, когда все вернулись в лагерь, она успела приготовить отличный ужин. Но все ее хорошее настроение мигом испарилось, когда она заметила в руках Чарли листовку.
– Ты только взгляни, Хантер. Они предлагают за нее пятьсот долларов! – воскликнул он.
Сунув смятый листок в руки Хантера, Чарли присел на корточки возле костра и налил себе кружку кофе.
– Пять сотен! – Голос Люка выразил полное ликованье, он глотнул кофе и радостно заулыбался. – И их не надо будет отдавать Уоткинсу!
– Ты не можешь выдать ее этим ищейкам! – возмутился Джед.
– Интересно, какой дьявол помешает мне сделать это?
– А кому ты собираешься вручить ее, а, Люк? – мягко спросил Хантер, – Шерифу? Како-о-й подарок судьбы! Он и тебя заодно заграбастает.
– Вот именно, – поддакнул Чарли. – Тебя в бумаге тоже описали.
– Там не особенно разберешь, я это или не я, – пробурчал Люк. – Ладно, черт с ней, с наградой. Мы просто оставим ее здесь, и дело с концом.
– Но мы же не можем просто бросить ее, – выдавил из себя Чарли.
– А что плохого в этой идее? Она всю дорогу была только обузой. А теперь из-за нее за нами увяжется армия охотников за наградой.
– Угу. Оставим ее здесь, а она возьмет да и опишет вас поточнее, так, чтобы уж ловили нас не наобум, а наверняка, – усмехнулся Хантер.
Люк любовно погладил рукоять своего «кольта».
– Тогда давайте застрелим ее. Девушка замолчит навсегда и никому ничего не расскажет. Затем ее труп отдадим шерифу ближайшего городка, получим награду и тут же смоемся.
Том поднял голову от тарелки, потемневшим взглядом обвел своих компаньонов и прорычал:
– Не был никогда охотником за наградами. И ни в жизнь не стану!
Это заставило Люка замолчать, но ненадолго. Вскоре он снова заговорил о том, что надо бы бросить Лину прямо тут. Хантеру пришлось затратить уйму времени, чтобы положить конец вспыхнувшему спору.
Когда Лина отправилась спать, голова у нее раскалывалась от боли. Страх скрутил всю ее в тугой узел. Люк становился для нее более реальной опасностью, чем любой из охотников за наградой. Кто знает, как долго Хантеру удастся держать Люка в узде? Или когда ему самому надоест защищать ее от нападок Люка?
Свернувшись клубочком под одеялом, Лина обхватила себя руками, закрыла глаза и молилась, чтобы ей удалось поскорее уснуть. Лишь во сне страхи отпускали ее. Сон был спасением и от все возрастающего искушения, которым являлся Хантер. Хотя теперь и это уже не так. Ее сны обрели скандально сексуальную направленность. Но во сне хотя бы не было стыдно.
Сон упрямо не шел к ней, когда под одеяло скользнул Хантер. Она напряглась, почувствовав, как его рука обвилась вокруг ее талии и прижала ее к себе. То, как он уткнулся носом в ее волосы, тут же заставило ее затрепетать.
– Я пытаюсь уснуть, – прошептала она, но предательская хрипотца выдала ее.
Он тут же потянул ее губами за мочку уха, и она мысленно прокляла его нежность.
– Я и не спорю.
– Я уже засыпаю.
– Кажется, у тебя возникли некоторые трудности. – Он физически чувствовал, как она пыталась найти в себе силы, чтобы сопротивляться ему.
Она справилась с охватившим ее желанием прижаться к нему, когда его рука плавно обвела контуры ее тела. С какой же легкостью ему удавалось лишать ее остатков благоразумия, подумала она с отвращением к себе. И наверняка он знает об этом. До сих пор ей всегда удавалось надежно скрывать свои чувства. Но только не от него!
Наверное, это потому, что голова у нее занята сразу тысячей проблем. Надо же, как все сразу навалилось. Объявить за ее голову награду в пятьсот долларов! Она просто видит, как тысячи ловцов удачи надраивают в эту самую минуту свои ружья, чтобы начать охоту за ней! А тем временем Люк решает, что лучше – выдать ее за награду или же пристрелить за ту же награду.
Да, все это кого угодно лишит здравого смысла.
Хантер нежно повернул ее на спину. Он всем сердцем желал хоть немного унять ее страх. Да только она слишком умна, чтобы поверить в утешительную ложь. А чтобы успокоить ее, действительна пришлось бы придумывать что-то.
– Ты доведешь себя до могилы, если будешь не переставая переживать из-за всего этого, Лина Саммерс.
Прежде чем она успела что-то ответить, он уже приник к ней в поцелуе. Она беспомощно отдалась жару его губ. И лишь тогда, когда она напомнила себе, что целуется с преступником, нашла в себе силы оттолкнуть его. Но заметила, что он позволил ей отодвинуть себя лишь на крошечное расстояние.
– Прекрати, – потребовала она.
– На самом деле ты совершенно не хочешь, чтобы я прекращал, Лина.
Ей очень хотелось опровергнуть его слова, но, к величайшему изумлению, она услышала собственный голос, ответивший ему с гораздо большей прямотой, чем он того заслуживал:
