— Мы еще ни о чем не договорились, — возразил Доминик, решив больше ни за что не спорить с ней. Вместо этого он побарабанил по крыше кареты и отдал распоряжение своему груму, чтобы тот ехал прямо в Блэкстоун-Хаус. — Позже я пошлю к вам на квартиру за вашими вещами, — сообщил он.
— Вы…
— Каро, уверяю вас, если мои розыски займут больше двух-трех дней, я непременно устрою вас в другом месте; и давайте на этом покончим. — Он устало откинулся на спинку сиденья, вызывающе подняв черную бровь.
Его спутница охотно приняла вызов:
— Вы и в самом деле намерены — пусть и временно — поселить меня в своем доме?
— В самом деле, — ответил Доминик.
Каро презрительно фыркнула:
— В каком качестве, позвольте спросить?
— Если кто-то потребует разъяснений… — Судя по его тону, он и мысли не допускал о том, что кто-нибудь посмеет требовать разъяснений от графа Блэкстоуна! — Тогда мы представим вас моей овдовевшей бедной кузиной. После битвы при Ватерлоо в Англии осталось очень много молодых вдов. Мы скажем, что вы только что приехали в Лондон и некоторое время поживете у меня, а я тем временем подыщу для вас в столице какое-нибудь скромное жилье.
— Я приехала в Лондон без багажа и без служанки? — нахмурилась Каро.
Доминик равнодушно пожал плечами:
— Бедной вдове служанка не по карману — разве что я подыщу ей кого-нибудь… А ваши вещи доставят позже.
Каро раздраженно спросила:
— Разве у графа Блэкстоуна имеется овдовевшая бедная кузина?
— Нет.
— А вообще кузины у вас есть?
— Нет.
Она с озадаченным видом вскинула голову:
— Но хоть какие-нибудь родственники у вас, наверное, есть?
— Ни единого.
Каро не представляла жизни без своих двух сестер. И пусть сейчас она от них далеко, она твердо знала, что вернется к ним, как только Диана убедит Гейбриела Фолкнера, что ни одна из сестер Коупленд не намерена выходить за него замуж.
Заметив выражение ее лица, Доминик помрачнел и сказал:
— Не тратьте на меня понапрасну свою жалость. Я часто наблюдаю многочисленные трудности, которыми бывают отягощены родственные узы, и потому склонен считать отсутствие у меня родни не недостатком, а, наоборот, большим достоинством.
Каро задумалась. Неужели он говорит правду? Неужели Доминик в самом деле предпочитает жизнь, лишенную каких бы то ни было родственных уз? Жизнь, в которую он не впускает никого, кроме нескольких близких друзей вроде лорда Торна?
Однако думать о характере Доминика, как и о чем-либо другом, у нее больше не было времени, потому что карета вдруг остановилась. Выглянув из окошка, Каро увидела большой особняк в фешенебельном, судя по всему, квартале Лондона — наверное, в Мейфэре или возле Сент-Джеймсского парка… Как бы там ни было, таких величественных зданий, как Блэкстоун-Хаус, она еще не видела.
Шорли-Холл являл собой полуразрушенный дом из красного кирпича, который был воздвигнут в шестнадцатом веке по приказу первого графа Уэстборна. Наследники первого графа пристраивали к дому крылья и обходились с наследием предков как попало; в результате Шорли-Холл непомерно разросся и имел довольно неприглядный вид, хотя дом и окружало несколько тысяч акров плодородных сельскохозяйственных угодий.
Дом же Доминика Вона, наоборот, был приятен глазу: в пять этажей, нежного сливочного цвета, он стоял среди ухоженного парка, в котором пышно цвели весенние цветы. Дом и парк были обнесены высокой кованой оградой.
— Каро!
Залюбовавшись красотой особняка, который внушал ей поистине благоговейный трепет, она не заметила, как один из грумов распахнул дверцу кареты и, опустив ступеньки, терпеливо ждал, когда она выйдет.
— Благодарю вас. — Она подала руку груму и спустилась на землю. Рядом с таким красивым домом Каро в своем ужасном наряде показалась себе еще более жалкой и неприглядной.
Сестра Диана наверняка упрекнула бы ее в тщеславии. И была бы права. Каро понимала, что не имеет права жаловаться, и все же невольно приуныла.
Времени на возражения ей снова не оставили. Доминик крепко взял ее под руку и повел к парадной двери. Несмотря на ранний час — едва рассвело, — им открыли еще до того, как они взошли на крыльцо. На пороге их ждал ливрейный лакей. Если лакей и удивился, увидев, что его хозяина сопровождает бедно одетая молодая женщина, которую он представил своей кузиной миссис Мортон, то не показал виду.
Внутри Блэкстоун-Хаус оказался еще величественнее, чем снаружи, если такое возможно, — пол в вестибюле был выложен красивыми мраморными плитами, зелеными в кремовую крапинку. Широкую лестницу с обеих сторон обступали по четыре алебастровых колонны. Лестница вела на галерею, обнимавшую весь второй этаж. Над их головой, под высоким сводчатым потолком, мерцала и переливалась в солнечном свете красивая хрустальная люстра. Каро решила, что остальные помещения в доме не уступают в красоте вестибюлю.
— Симпсон, будьте добры, отведите миссис Мортон в Зеленые апартаменты, — велел Доминик вышедшему навстречу дворецкому, словно не замечая замешательства гостьи. — И принесите ей закуску, какую она пожелает. — Он отвернулся, явно собираясь передать ее на попечение слуг.
— Милорд!
— Что еще?
Каро заметила, как его лоб прорезала едва заметная морщина. Она испуганно пробежала кончиком языка по губам и ответила:
— Я… надеюсь, вы не забыли, что сундук с моими вещами еще не прибыл…
Столкнувшись с новой помехой, Доминик насупился еще больше:
— Не сомневаюсь, Симпсон охотно предоставит вам все, что потребуется. — Он сухо кивнул дворецкому, круто развернулся и направился к своему кабинету.
Доминику нужно было хорошенько все обдумать. Он считал, что Блэкстоун-Хаус — достаточно надежное укрытие, где Каро будет в безопасности. Настало время вспомнить все, что случилось в последние несколько часов.
Он совсем не обрадовался, поняв, что совершенно не в состоянии мыслить здраво, пока находится рядом с Каро Мортон…
* * *
Возмущение, вызванное внезапным уходом Доминика, помогло Каро продержаться следующие несколько минут. Дворецкий проводил ее на второй этаж в комнаты для гостей. Возмущение девушки нисколько не ослабело при виде красивой маленькой гостиной, примыкающей к просторной спальне. Обе комнаты были декорированы в теплых зеленых и кремовых тонах — несомненно, именно поэтому апартаменты и прозвали Зелеными. В гостиной она увидела диван и кресла с кремовой обивкой, а в спальне — такую же по цвету кровать под балдахином на четырех столбиках. Окна закрывали также кремовые парчовые шторы. Окна выходили на фасад дома и площадь перед ним.
