– Но и хорошего в этом тоже ничего нет.
Она кивнула:
– Согласна, но ты должен признать, что нет никакой доблести в том, чтобы умереть без всякого смысла.
– Должен?
Он прижал руку к груди и наклонился к ней.
Нет, она не должна допустить, чтобы его необузданная мужественность снова лишила ее разума и сил. Вскинув подбородок, Авиза отважно встретила его взгляд.
– Если не хочешь, чтобы тебя сочли глупцом.
– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь так называл тебя, Авиза.
– Я такого не припоминаю.
Выражение его лица смягчилось, и он рассмеялся:
– Приму это как предостережение.
– Мудро с твоей стороны.
– И тебе следует быть не менее мудрой, – сказал он, приподнимая ее лицо за подбородок, – и помнить, что ты согласилась подчиняться мне на пути к де Соммервилю и освобождению твоей сестры.
– Угрожать мне – пустая потеря времени.
– Это потому, что ты думаешь, будто можешь одолеть меня своим маленьким мечом?
У Авизы возникло искушение сказать ему, что она уверена в своем оружии, но она тотчас же вспомнила о роли беспомощной женщины, нуждающейся в поддержке отважного рыцаря. Хотя эти слова и были горькими, она их произнесла:
– Потому, что я никогда бы не забыла о своем обязательстве, данном ради спасения...
– Как зовут твою сестру?
– Мавиза.
Она назвала имя одной из сестер аббатства Святого Иуды, которой было суждено сыграть роль похищенной сестры.
– Мавиза и Авиза? Эти имена очень похожи.
– Оба этих имени, – ответила она, – происходят от имени нашей прапрабабушки, и мы польщены тем, что носим имя столь достойной женщины. А лорд Уэйн стремится обесчестить это имя. Он доказал, что способен на все, лишь бы унизить нашу семью. Даже убить людей моего отца и похитить невинную деву.
Его пальцы нежно погладили ее щеку.
– Он заплатит за свои преступления, Авиза. Ты ведь мне веришь, не так ли?
– Я поверила в свое везение, когда встретила тебя.
Она сжала его руку в запястье, но вместо того чтобы отвести ее от своего лица, медлила, наслаждаясь щекотным прикосновением жестких волосков. Она позволила себе потонуть в его жарком взгляде, и их дыхание стало одинаково быстрым и порывистым.
– Это твое, – сказал он едва слышно.
– Это?
Она не поняла, имеет ли он в виду свою руку, взгляд или дыхание. В последнем она особенно нуждалась, потому что, кажется, забыла, как дышать самостоятельно.
Он вручил ей нож.
– Он не принадлежит никому из нас. Поэтому я подумал, что он твой. Ты так хорошо вооружена, Авиза, что я начинаю понимать, как тебе удалось избежать участи остальных членов твоей семьи.
Проклятие из другого конца комнаты нарушило чары их единения. Кристиан выпустил ее и, хромая, направился к кровати. Авиза поднялась на ноги и спрятала нож в ножны под одежду.
Прижав руку к бурно бьющемуся сердцу, она молчала, пока Кристиан задавал вопросы Гаю и Болдуину, пытаясь разобраться, как обстоят дела. Болдуин показал ему, как пытался наложить повязку на рану Гая.
– Он неуклюж, – пожаловался Гай. – Я предпочитаю нежную заботу Авизы. – Он поманил ее к себе согнутым пальцем: – Поди сюда, прекрасная Авиза, и исцели меня своими нежными ласками.
– Тебе придется довольствоваться Болдуином.
Кристиан протянул руку Авизе:
– Авиза, давай возложим этот труд на Болдуина.
– Уходим? Куда? – спросила она. – Ты должен дать покой своей щиколотке. Почему бы тебе не посидеть у камина и...
– Ты ведь обещала слушаться меня.
В надежде на то, что это будет последний случай пожалеть о своем обещании, она вложила руку в его ладонь. Его пальцы сжали ее. Она могла бы при необходимости высвободиться, применив снова один из приемов Нарико, в которых практиковалась столь долго, но, обнаружив свое искусство, она бы никогда не смогла удивить его в будущем. И потому теперь неохотно согласилась следовать за ним.
– Благодарю, – тихо сказал Кристиан.
– За что?
– За то, что признала, что нуждаешься во мне. Авиза не знала, что на это ответить, и потому предпочла промолчать.
Вместе с Кристианом она направилась к двери, заметив, что губы его сжались от боли.
Вслед им раздался выкрик Гая:
– Напрасно стараешься, братец. Прекрасная Авиза считает, что мужчины больше всего нуждаются в церковном покаянии во время поста, чтобы усмирить свою плоть, чем в... Как ты это назвала? Чем в удовлетворении плотских желаний.
Она почувствовала, что спина ее будто окаменела, и заметила, как дрогнули губы Кристиана. Неужели он снова пытался сдержаться, чтобы не высказать вслух своих мыслей? Что бы он ни хотел сказать, все осталось несказанным. И он увлек ее к двери.
Большая часть светильников на стенах узкого коридора не горела. Остальные бросали трепетные блики на низкий сводчатый потолок, возвышавшийся не более чем на высоту руки над головой Кристиана. В тени что-то шевельнулось, и рука Авизы метнулась к талии. Она порывисто вздохнула, не найдя меча, и тотчас же вспомнила, что оставила его в комнате.
– Не стоит беспокоиться, – хмыкнул Кристиан при виде большой собаки, поднявшейся им навстречу, встряхнувшей головой и затрусившей прочь. – Если будешь шарахаться от каждой тени, Авиза, ничего не выиграешь. Пусть паникуют твои враги.
– Да, я слышала такое мнение.
Она ничего не добавила, и он отворил для нее дверь. А что она могла сказать?
То, что он повторил слова, которые она не раз слышала в аббатстве?
За дверью оказалась комната – двойник той, которую они только что оставили, где находились Гай и Болдуин. Огонь в камине, должно быть, был разожжен недавно, потому что в комнате было промозгло и холодно.
Авиза знала, что ей следует подождать, пока он не заговорит, но все же не смогла удержаться:
– Сядь и сними правый сапог. Следует полечить твою ногу.
– Пустяки.
– Если так, почему ты хромаешь?
Он ответил обезоруживающей улыбкой.
– Для женщины у тебя слишком много мозгов, Авиза.
– Я полагаю, что это оскорбление было задумано как комплимент.
– Это признание факта.
Он осторожно опустился возле камина, стянул сапог и отставил в сторону.
Когда Авиза дотянулась до его правой щиколотки и ощупала опухоль, он поймал ее левую руку.
– Откуда это кольцо? – спросил Кристиан.
– Гай настоял на том, чтобы я его взяла.
Она снова захотела снять его с пальца, но, похоже, кольцо застряло накрепко.
– Мой брат – щедрый человек. – Тон его был резким. Она подняла на него глаза и увидела напряженное лицо. – Как бы там ни было, но я не таков. Я не так щедр.
– Рада это слышать.
Авиза отвела глаза, не желая видеть бурю эмоций в его глазах, и снова принялась щупать его отекшую ногу. Она не думала, что дело обстоит так плохо. Прежде она не замечала ничего, кроме хромоты да по временам непроизвольной гримасы.
