— Да, некая юная леди «случайно» заперла меня в склепе.
На красивом лице Йена мелькнула мрачная улыбка.
— Должно быть, это была Кларисса, — сказал он. — Полагаю, она страшно ревновала к вашей сестре. Вряд ли она в восторге оттого, что в замке появилась еще одна красавица из рода Сент-Джеймс.
— Она была помолвлена с Брюсом? У них были какие-то отношения?
— Конечно, нет! Она всего лишь деревенская девушка. Это было бы неприлично.
— A-а, — тихо сказала Мартиса.
Йен усмехнулся:
— Что ж, вы можете сколько угодно задирать свой американский носик, миледи, но здесь у нас существуют традиции, которые следует уважать, и с этим ничего не поделаешь. Она бы ни при каких обстоятельствах не могла стать невестой для Брюса.
— Ну, не невестой, а может быть кем-то еще? — осторожно спросила Мартиса, всматриваясь в его лицо.
Йен расхохотался.
— Брюсом многие деревенские девушки восхищаются — на расстоянии. Но уверяю вас, он не спит с ними.
— Йен, — начала Мартиса, однако недоговорила: даже не глядя в сторону, она почувствовала, что к ним приближается Брюс Кригэн.
Он двигался бесшумно, так что дело было вовсе не в том, что она услышала его шаги. Просто она настолько настроилась на него, что стала ощущать его присутствие каким-то необъяснимым образом, словно чувствуя какое-то напряжение в воздухе.
Она повернулась к нему.
— Ну, миледи, мы уже начали волноваться, что наши призраки, разозлившись на вас за то, что вы в них не верите, утащили вас с собой, — непринужденно произнес он.
Но несмотря на небрежность тона, его глаза обжигали ее взглядом.
— Я встретила вашу подругу, — сказала Мартиса все тем же елейным тоном. — Клариссу.
Она выразительно изогнула бровь, покосившись на Йена. Тот рассмеялся. Брюс ничего не сказал о Клариссе. Он предложил Мартисе руку.
— Миледи, здесь многие желают с вами познакомиться. А одному человеку мне самому не терпится вас представить. Это доктор Мактиг. Думаю, вы захотите с ним побеседовать.
— Доктор Мактиг? — переспросила Мартиса.
— Врач Мэри. Вы же хотите узнать у него, не была ли Мэри задушена, не так ли?
— Вообще-то да, хочу, — заверила она.
Брюс лукаво улыбнулся. Они вошли в зал: Брюс с Мартисой, и за ними Йен. Вскоре она уже стояла перед привлекательным темноволосым мужчиной с серьезными голубыми глазами и аккуратными усиками.
— Доктор Мактиг, это леди Сент-Джеймс. Я вас оставлю.
Брюс отошел, и Мартиса посмотрела на доктора. Тот, казалось, наблюдал за ней с сожалением. И еще ей казалось, что все окружающие слушают каждое ее слово: Доктор Мактиг проявил милосердие. Взяв ее за руку, он предложил:
— Может, выйдем во внутренний дворик?
— Да, пожалуйста, — согласилась Мартиса.
Они вышли из зала через те же самые внушительные двери, через которые она вошла сюда впервые. На улице уже совсем стемнело, однако внутренний двор был хорошо освещен, и Мартисе было, приятно пройтись по сводчатой каменной галерее, где кто-то разбил цветочные клумбы. Сейчас, когда не бушевала буря, это место не казалось таким зловещим, и Мартиса была рада оказаться на свежем воздухе.
— Брюс считает, что вы хотите со мной поговорить, — вежливо начал врач после недолгого молчания.
Они подошли к скамейке из гнутых металлических прутьев. Со вкусом украшенная скамейка была современная, в том стиле, который любит королева Виктория. Мартиса села.
— Доктор, моя сестра чего-то или кого-то боялась. Я знаю это из ее писем, она мне часто писала, Я была потрясена, когда она умерла.
Доктор Мактиг медленно кивнул и пожал плечами.
— Мэри действительно казалась взволнованной, но я думал, что это все в ее воображении, — доктор замялся. — Леди Сент-Джеймс, могу только сказать, что замок Кригэн очень старый; конечно, с ним связаны какие-то легенды, о нем рассказывают разные ужасы, но ваша сестра умерла от сердечного приступа. Я прибыл буквально через несколько минут после того, как ее не стало, подписал свидетельство о смерти, и если какой-то врач попытается оспорить мои заключения, буду стоять на своем. Могу сказать вам еще кое-что: я никогда не видел человека, который скорбел бы сильнее, чем Брюс Кригэн. Он был там, в комнате, и держал ее в своих объятиях.
Мартиса опустила глаза. Она не могла представить. Брюса Кригэна в скорби. Потом она снова посмотрела на врача.
— Вы говорите, рассказывают ужасы, эти рассказы правдивы?
— Здесь, конечно, всякое случалось. Замок очень древний, а люди в этих краях весьма суеверны. Они каждую весну танцуют вокруг майского дерева — вокруг столба, украшенного цветами, и, клянусь вам, в эту ночь бывает зачато много детей. Они все еще поклоняются богам плодородия, молятся за себя и за урожай, и…
— И все еще поклоняются лэрду Кригэну, не так ли? — перебила Мартиса.
— Брюс всегда был здесь хорошим хозяином. Он ни одному мужчине не позволит бездельничать и ни одной вдове не даст голодать.
Мартиса рассеянно кивнула. Тем больше у людей оснований его обожать.
— Доктор, а какого рода вещи здесь происходили?
Он широко улыбнулся:
— Ну, в 1205 году леди Кригэн действительно сбросилась с крепостной стены и разбилась насмерть. Говорят, в северной башне до сих пор является ее призрак.
— А в западной башне?
— Боюсь, что я не слишком хорошо осведомлен обо всех наших призраках, — сказал доктор с усмешкой. Потом пожал плечами. — Миледи, мы здесь не хуже и не лучше других: Бывает, в полнолуние в людях просыпается склонность к насилию. Всей правды никто не знает. Но одно я знаю точно — Мэри Кригэн действительно умерла от сердечного приступа. Клянусь вам, миледи.
— Спасибо, — сказала Мартиса. — Я ценю вашу откровенность.
Он помолчал, глядя в небо, серьезный привлекательный мужчина. Мартиса проследила за направлением его взгляда. Скоро будет полнолуние.
— Возможно, вам не стоит здесь задерживаться, — сказал врач.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Как я уже говорил, в полнолуние… — Он многозначительно замолчал и потом улыбнулся. — Пожалуй, нам стоит вернуться. Боюсь, что уже поздно.
Было действительно поздно, и когда они вернулись в зал, там оставался только Брюс. Он стоял у камина спиной к огню, все еще в элегантном темном сюртуке, в жилете, с галстуком-бабочкой. Когда он смотрел на Мартису, входящую в зал вместе с врачом, в его глазах отражалось пламя камина, Доктор Мактиг пожелал всем спокойной ночи и ушел; Мартиса осталась наедине с Брюсом.
В зале повисло молчание. Мартиса чувствовала на себе взгляд Брюса. Она повернулась к нему и остолбенела, пораженная гневом, горящим в его глазах.
