— Не надо меня бояться! — тихо прошептал Аксель, на мгновение оставив в покое ее груди — Я не причиню тебе боли..
Шарлотта хотела отодвинуться подальше, но молнии стали вспыхивать одна за одной, они сверкали то тут, то там, и не успевали в небе заглохнуть одни раскаты грома, как раздавались новые. Ее охватил панический страх, и она опять прижалась к могучему мужскому телу. Аксель снова пошел в атаку и склонил голову к восхитившей его груди. Он обвел языком затвердевший бутон и одним движением втянул напрягшийся сосок в свой рот. Затем — другой. Его длинные волосы легонько касались возбужденных грудей, пока жаркие губы покусывали, перекатывали во рту, посасывали пылавшие сладкой болью соски. Это чувственное нападение, подстрекательское и возбуждающее, опалило ее таким вожделением, что у Шарлотты закружилась голова, и она чуть не упала в обморок.
Блаженство охватило ее, и вместо того, чтобы оттолкнуть мужчину, она сама придвинулась к нему. Шарлотта обхватила его голову обеими руками и прижала к своей груди, не сознавая того, что этим только усиливает его атаку и приближает свое поражение. Тем временем Аксель, почувствовав ее состояние, стал действовать более напористо, его опытные руки подняли ее юбку, обхватили талию, сползли вниз по впалому бархатистому животу вниз и улеглись на шелковистом пухлом холмике. Сильные пальцы, проскользнув внутрь, раздвинули горячие складки и стали поглаживать чувствительный бугорок внутри ее лона. Тело Шарлотты невольно выгнулось, и она, ахнув от наслаждения, не стала протестовать, когда его колено скользнуло между ее бедер, и инстинктивно раздвинула ноги. Она чувствовала, что только он знает, как избавить ее от сладкой муки и жгучей тяжести, сосредоточившейся внизу живота и, доверившись ему, погрузилась в блаженное полузабытье.
Норманн положил ее руки на свои мускулистые бедра и двинулся вперед. И тут Шарлотта, ощутив под своими пальцами обнаженную кожу, наконец, поняла, что дело зашло слишком далеко. Оказывается, умелый соблазнитель успел раздеться, и его горячий жезл уже уперся в ее живот. Испугавшись, она стала протестовать и отталкивать своими маленькими руками его массивное тело. Жаркий и жадный поцелуй заглушил ее протесты. Аксель отстранил отталкивающие его руки и начал неспешными толчками осторожно входить в нее, не зная, как глубоко она может его принять.
Придавленная тяжелым телом, одурманенная густым ароматом сохнущих луговых трав, бедная красавица задыхалась от жесткого поцелуя норманна и не могла ничего поделать, кроме как извиваться под ним, стараясь не допустить его дальнейшего вторжения.
Но он упорно продвигался вперед, толчки становились все тверже, настойчивей. И вдруг остановился, ощутив препятствие. От неожиданности и удивления он оцепенел, но его жаркое пульсирующее естество по-прежнему находилось в ее лоне.
Она ощущала, как горячий конец его плоти болезненно упирается в девственную перегородку. Было очень больно, и Шарлотта стала стонать, пытаясь из последних сил сбросить с себя тяжелое тело:
— Прошу тебя, отпусти меня, мне больно.
Сил у нее явно недоставало, она могла лишь просить его. Но распаленный Аксель уже был не в состоянии остановиться и, приподнявшись на локтях, чтобы ей было легче, принялся целовать ее и сосать ее груди, и целовал до тех пор, пока она, вновь охваченная сладкой негой, не успокоилась. И тут он вторгся в нее резким обжигающим толчком. Обезумев от наполнившей ее разрывающей боли, Шарлотта, всхлипнув, вобрала в себя воздух, и одно мгновение даже не могла дышать. А мужское орудие, вломившись в нее плавным, уверенным движением, стало погружаться все глубже и глубже, причиняя острую боль. Она стала просить его остановиться, стучала своими кулачками по его покрытой испариной, бугристой спине, но он не обращал никакого внимания на ее плачевный отпор
— Постарайся расслабиться, и тогда будет не больно! — прохрипел норманн, и его тело начало двигаться мощно и стремительно.
Обезумев, она впилась ногтями в его мускулистую спину, но он, сжав ее обе руки в одной своей, вытянул их у нее над головой и продолжал врываться в ее тело снова и снова. Наконец стало немного легче, боль поутихла, опять стала наплывать томная нега, и она немного расслабилась, последовав его совету. Шарлотта стала выгибаться и опускаться, стараясь слиться с ним в едином ритме, изнемогая от сладкой боли. Из небольшой искорки вожделения возникла жгучая неутоленная жажда, и нужно было побыстрей ее утолить. Чтобы скорее добиться освобождения, Шарлотта стала двигаться, стараясь заполучить теперь уже желанное естество поглубже. Обрадованный Аксель, почувствовав, что ей уже не больно, начал врываться в ее лоно с необыкновенной силой. Каждый могучий удар усиливал блаженство, и девушка тихонько вскрикивала, стонала и охала — ей казалось, что еще немного — и от наслаждения она сойдет с ума. Подхватив ее ягодицы, Аксель врезался в нее последним мощным толчком, вонзившись на неимоверную глубину, и Шарлотта, охваченная волшебным огненным экстазом, вскрикнула и забилась в судорогах, получив, наконец, столь желанное насыщение. Ее лоно конвульсивно сжалось, и мужчина, поняв, что уже не надо сдерживаться, резко остановился и с хриплым возгласом взорвался в ней, излившись горячим потоком семени. Вспотевший, измученный, он скатился с нее и, обхватив ее своими мускулистыми руками, прижал к себе и зарылся в роскошные огненные локоны, жадно вдыхая исходящий от них аромат. Шарлотта, потрясенная произошедшим, молчала, переживая только что испытанное невероятное наслаждение.
Между тем гроза стала удаляться, но молнии еще долго вспыхивали на небе. В их укрытии было тепло, и Аксель сразу же задремал, продолжая держать Шарлотту в объятьях. Девушка же не могла заснуть и, ошеломленная его легкой победой, тихо лежала, лихорадочно обдумывая, к чему приведет ее «падение». Все, что она возводила вокруг себя — ее мечты, гордость, самоуважение, с грохотом обвалилось, и осталась одна жестокая правда — она, гордая баронесса Шарлотта де Лонгвиль, которая отказала в своей руке не одному десятку знатных франков, просто так, без слов любви и обещаний жениться, отдалась простому норманнскому воину. Причем она даже не сопротивлялась, и испытала при этом несказанное удовольствие. От таких мыслей сильно болело сердце, но упрекать было некого. Ведь он ее не насиловал, разве что немного, в конце, будучи не в состоянии остановиться. Нужно было не целоваться с ним, а сразу поставить его на место. Но что уже сделаешь, прошлого не вернуть. Огорченная Шарлотта совершенно не знала, что делать, но, вспомнив, что он спас ей жизнь, перестала злиться и приняла решение попросить его больше не приезжать. Ведь никто не знает о ее падении, а этот норманн не очень разговорчив. Если он никому не скажет, никто и не узнает. Теперь уже Шарлотта не надеялась найти себе в мужья молодого дворянина, и подумала, что придется согласиться на предложение весьма пожилого маркиза Арманда де Иглнест, который так долго просил у отца ее руки. Не жить же ей всю жизнь в этом лесу! Приняв такое решение, она успокоилась и уснула в его теплых объятьях. Там было так удобно и безопасно! Ничего подобного Шарлотта не испытывала вот уже целых два года, и теперь она удивилась тому, что эти чувства подарили ей объятья почти незнакомого ей, ненавистного прежде норманна.
