Карета въехала на территорию королевского парка, и шум толпы остался позади. Воспользовавшись паузой, премьер-министр обратился к Зенке.
— Ваше королевское Высочество, — произнес он почтительно, — по тому, как каранийцы радостно приветствуют вас, можно судить, что они уже успели полюбить свою будущую королеву.
— Я очень тронута, — в голосе Зенки опять появились саркастические нотки, — но у меня создалось впечатление, что это праздник в честь британского флага, а не моей персоны.
Она бросила взгляд на короля и с досадой вынуждена была признать, что в белом мундире с перекинутой через плечо голубой лентой он смотрелся очень внушительно.
«Разряженный бандит», — в сердцах подумала Зенка и подала руку королю, который помог ей выйти из кареты.
Внутри дворец оказался еще красивее, чем снаружи. Огромные зеркала, статуи высотой в человеческий рост, искусная лепнина потолков, мозаичные полы, выложенные мрамором, кварцем и лазуритом, — все это выглядело очень изысканно. По широкой парадной лестнице король и его невеста поднялись в большой зал, в котором уже собралась каранийская знать.
Король подвел невесту к возвышению, на котором стояли два резных трона, украшенных королевскими гербами, и церемония приветствия началась.
Казалось, что поток людей, желающих выразить свое восхищение будущей королеве, никогда не иссякнет. Вскоре Зенка начала чувствовать себя заводной куклой с приклеенной на лицо улыбкой, которую заставляют беспрерывно кланяться.
— Благодарю вас. Вы очень добры. Я вам очень признательна, — повторяла и повторяла незадачливая невеста, отчаявшись, что этот кошмар когда-нибудь закончится.
Однако благословенный момент все-таки наступил. Какая-то сердобольная душа предложила ей бокал с шампанским, и Зенка с наслаждением сделала глоток и облегченно вздохнула.
— Я поражен тем, как свободно вы говорите по-каранийски, — улучив минуту, обратился к ней король.
— Каранийский и венгерский языки очень похожи, — холодно ответила Зенка, — поэтому большинство слов мне знакомо.
— Я знаю об этом, — ответил король, — и все равно восхищен вами.
Хотя Зенка и понимала, что король всего лишь пытается вести себя любезно по отношению к ней, даже в этой невинной фразе она усмотрела очередное оскорбление.
Как он смеет думать, что она, венгерка, может не знать языка соседней страны? Неужели он считает ее умственно отсталой?
Возмущенная Зенка демонстративно отвернулась от жениха и заговорила с британским послом,
довольно напыщенным господином, явно считавшим, что облагодетельствовал ее, а заодно и Каранию.
— Ваше превосходительство, я хотела бы побеседовать с венгерским послом, — заявила она. — Покажите мне его.
— Очень сожалею, Ваше Высочество, но посол Венгрии не был приглашен на торжества по случаю вашего бракосочетания.
— Не был приглашен? — удивилась Зенка. — Невероятно!
— С Австрией, а следовательно, и с Венгрией в настоящее время у Карании сложные политические отношения, Ваше королевское Высочество. Все очень рады, что именно вы станете королевой, ведь теперь гарантом независимости Карании будет Великобритания.
— Я поняла, что их радует именно это обстоятельство, — сухо отозвалась Зенка.
— Как бы то ни было, Ваше Высочество, вам был оказан самый радушный прием.
— Я чувствую, что мне придется дать понять всем, в том числе и вам, что во мне венгерской крови ничуть не меньше, чем английской, — произнесла Зенка и с удовольствием отметила растерянность в глазах посла.
Началась официальная часть приема. В центр зала вышел мэр города. Торжественно развернув свиток, который он держал в руках, мэр приступил к чтению приветствия от имени всех жителей столицы.
Речь оказалась длинной и витиеватой. Устав слушать, Зенка отключилась и стала думать о своем, как вдруг последние слова мэра вернули ее с небес на землю.
— Ваше Величество, — сказал мэр, вручая королю свиток, — вот уже более двухсот лет ваша династия правит Каранией, и ваши предшественники обеспечили стране мир и покой. Сегодня вы не только представляете английскую принцессу, которая станет нашей королевой, — вы даете нам возможность с надеждой глядеть в будущее.
Именно преемственность династии позволит сохранить независимость Карании, и, надеясь на то, что вы, сир, сделаете Каранию процветающей, мы одновременно надеемся, что ваши дети и внуки будут так же заботиться о наших детях, как вы о нас.
«Преемственность!» — повторила про себя ошарашенная Зенка.
Значит, им нужно не только британское покровительство, а еще и детородная машина для будущих королей Карании! Как она раньше не подумала о такой перспективе? О господи!
Возмущенная тем, что ее личными интересами пренебрегли во имя интересов двух стран, Зенка совсем упустила из виду другую цель брака: она должна будет родить наследника нелюбимому мужу.
Раскаиваясь, что она оказалась такой наивной и забыла об этом обстоятельстве, Зенка напрочь забыла о том, где находится, и невпопад отвечала на вопросы обращавшихся к ней.
К счастью, прием вскоре закончился и наступило время обеда. Зенка внезапно почувствовала, что ужасно проголодалась, ведь у нее с утра во рту не было и маковой росинки.
Сидя за столом, Зенка грустно поглядывала в окно на искусно разбитые королевские сады, на пруд, в котором отражались солнечные лучи, и мечтала о том, чтобы день скорее закончился.
Речь короля оказалась короткой и остроумной, но Зенка была настолько расстроена, что даже не улыбнулась в ответ на изящные комплименты, которыми он осыпал ее.
Но вот и обед, к ее великому облегчению, подошел к концу. Чувствуя себя так, как будто ее весь день истязали, Зенка поплелась в свои покои.
— А ты во время обеда вела себя не очень любезно, — проворчала герцогиня, которая шла за ней следом.
— Мне нечему радоваться, — устало ответила Зенка.
— Тебе не угодишь! — вспылила Кэтлин. — Оглянись по сторонам! Ты когда-нибудь видела что-либо подобное? Замок в Виндзоре и Букингемский дворец — хижины в сравнении с этим великолепием!
Зенка промолчала. Девушке не хотелось говорить, что при виде спальни она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от восхищения.
На полу лежал пушистый абиссинский ковер, рисунок которого сочетал причудливые красочные цветы и голубые полосы. Окна украшали занавеси небесно-голубого цвета, на потолке и стенах трепетали лепные бабочки, голуби и купидоны, а кровать… Такие кровати бывают только в сказках!
Зенке хотелось честно признаться, что ей понравилась и сама спальня, и то, что окна выходят в сад, но ее остановила мысль, что все это великолепие принадлежит человеку, которому она, будь это в ее силах, не сказала бы ни единого слова.
