– Благодарю вас. – Столь близкое присутствие Эдварда волновало ее, наполняя душу ожиданием неизведанных радостей.
Неудивительно, что женщины льнут к нему, думала она, особенно такие, как Изабелла.
Краска залила щеки Джейн, а Эдвард тихонько засмеялся.
– Джейн, дорогая, неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь обольстить тебя? Я говорю тебе, что ты – самая красивая женщина на свете, а в ответ слышу всего лишь «благодарю вас»…
Джейн нахмурилась.
– Пожалуйста, не шутите так, Эдвард.
– Я никогда не шучу серьезными вещами, – уже без улыбки ответил он.
– Я… просто не привыкла к тому, чтобы меня обольщали, – смущаясь от его выразительного взгляда, сказала она.
– Рад слышать, но этому легко научиться.
Эдвард подумал, что под прикрытием длинных, стелющихся по земле ветвей ивы так легко превратить ее из невинной целомудренной девушки в страстную женщину. Их взгляды встретились, и Джейн вновь испытала то же самое странное чувство, как после его первого поцелуя в Боудене. Он улыбался, а темные глаза возбужденно блестели. Она в смятении отвернулась.
– Что значит «девушка-лебедь»? – вдруг спросила она. – Я про это никогда не слыхала.
– Тогда я тебе расскажу. Об этом сложено много легенд, но одну я помню с детства – я узнал ее от няньки-ирландки. Юноша из волшебного царства увидел во сне прекрасную девушку и влюбился в нее. Он долго ее искал и наконец нашел – среди подруг, таких же юных, как она. Но девушка оказалась заколдованной – один год жила в человечьем облике, другой – в лебедином, и покорить ее сердце можно было только тогда, когда она превращалась в лебедя. На следующее лето юноша вернулся, увидел стаю лебедей и позвал девушку по имени. Как только она к нему приблизилась, он тоже превратился в лебедя, и они улетели вместе. С тех пор поживают счастливо.
Джейн смотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.
– Вот тебе одна из легенд о девушке-лебеде – можешь над ней посмеяться, если хочешь. Моя нянька знала очень много таких нелепиц.
– Я вовсе не собираюсь смеяться, так как верю в эту чудесную сказку.
– Есть и другая сказка о девушке, умевшей по желанию изменять свою внешность на лебединую. У нее для этого имелась особая накидка из перьев. В этой сказке юноша влюбляется в нее и прячет накидку, потому что хочет, чтобы девушка осталась с ним навсегда. Они поженились и счастливо зажили вместе. Но однажды она нашла накидку и горько заплакала по утерянной воле. Не в силах противиться зову судьбы, она вновь превращается в лебедя и улетает к своей стае, оставив мужа с разбитым сердцем.
Джейн взглянула на Эдварда из-под опущенных ресниц.
– Как грустно! Мне больше нравится первая сказка. – Ее глаза вдруг кокетливо блеснули. – Вы удивляете меня, Эдвард. Оказывается, вы прекрасный рассказчик. Нашим будущим детям не понадобятся книжки – вы им их замените. Когда мы поженимся? – спросила она. Трогательные истории напомнили ей о собственном положении, хотя ее жених отнюдь не питал к ней столь глубоких чувств.
– Почему ты вдруг спросила? – Эдвард сел и пригладил растрепавшиеся волосы. – Тебе не терпится?
– Вот еще! – резко ответила она. – Просто я должна сообщить об этом Марии. Ведь уйдет недели три на всяческие формальности.
– Обычно так и бывает, но я не могу ждать три недели. Я забыл тебе сказать, что получил особое разрешение и мы поженимся в следующий четверг.
Джейн побледнела, а смущение сменилось гневом.
– В четверг? Через неделю? – Она в ужасе уставилась на него. – Эдвард, вам следовало предупредить меня. Но почему так скоро? Если вы торопитесь вернуться в армию, то почему нельзя отложить свадьбу до вашего возвращения в Дейтон? Может быть, вы боитесь, что я улечу, как та девушка-лебедь из сказки?
– Тогда мне придется понадежнее спрятать твою накидку из перьев, – шутливо заметил он.
Джейн покраснела от возмущения.
– В отличие от сказочных героев, мы с вами не подвержены любовному недугу. Скажите, Эдвард, почему вы так пренебрежительно ко мне относитесь и не обсуждаете со мной наше будущее?
Эдвард в упор посмотрел на нее – его взгляд говорил о том, что он не потерпит непослушания.
– Не обсуждаю, потому что долг призывает меня в Виндзор, где остатки моего полка влились в Новую армию. Почти сразу же после свадьбы я уеду.
– Мне следует этому только порадоваться, – резким тоном заметила Джейн.
– Радоваться следует тому, что до отъезда я успею приобщить тебя к брачным восторгам, – с многозначительной улыбкой промолвил Эдвард. Он и вправду надеялся возродить Джейн к новой жизни, добиться ответных ласк и тем самым укротить ее бунтарский дух и вывести из подавленного состояния. Увлечь ее в глубины страсти, показать, какую радость доставляет любовное слияние, и… уехать со спокойной душой, в уверенности, что она станет с нетерпением ждать его возвращения.
Но, услыхав такое, Джейн рассердилась еще пуще и, откинув голову, смерила его воинственным взглядом.
– Меня? Сомневаюсь, что вас заботят мои восторги, а вот своих удовольствий вы упускать не привыкли.
Джейн интуитивно почувствовала, что ей лучше уйти, и быстро встала, но Эдвард схватил ее за ногу и потянул вниз. Она упала на траву, а он навис над ней, закрывая собой свет. Джейн ощущала полную беспомощность – она видела только его угрожающую физиономию с горящими глазами. Ей стало страшно.
– Твои восторги очень даже меня заботят, любимая, – сказал он, не отрывая глаз от ее дрожащих губ, – и я постараюсь, чтобы удовольствие было взаимным. Ужас охватил Джейн.
– Пожалуйста, Эдвард, отпустите меня. Вы ведь не воспользуетесь своей силой?
– А почему бы нет? – хрипло пробормотал он, так как аромат ее тела разжигал в нем страсть. Она ощущала его дыхание на своем лице.
Он сжал руки Джейн у нее над головой и пристально смотрел ей в глаза, а затем наклонился и поцелуем заставил девушку разомкнуть губы. Поцелуй был медленным и долгим. Она попыталась сопротивляться, но… ее слабая плоть уступила натиску, и она ответила ему поцелуем.
Чувственное наслаждение, нахлынувшее на Джейн, исторгло из нее стон, Она ощущала мускулистое тело Эдварда и млела от сладостной истомы. Ничего похожего она никогда прежде не испытывала и даже не представляла себе, что такое бывает.
Эдвард приподнял голову, заглянул ей в глаза и опять впился в ее губы поцелуем, который на этот раз был не нежным, а требовательным и жестким.
Желание переполнило Джейн. Она понимала, что ведет себя бесстыдно, но закрыла глаза и прижалась к нему, выгнув длинную белую шею. Он припал губами к теплой и нежной ложбинке, затем его губы переместились к выступающим из кружевного выреза платья мягким выпуклостям груди. Страх у Джейн пропал, а с ним и воля к сопротивлению: Казалось, время остановило свой бег и кругом больше ничего не существовало, кроме упоительных поцелуев. Она погрузилась в море блаженства, где все ее любовные грезы превращались в реальность.
