В снежное время, когда взрослые женщины ткали и шили, девочки также занимались очень важной работой, они целыми корзинами сплетали собранную ими шерсть животных в тугие мячи, которые в солнечное время изо всех сил швыряли, бегая по площади, игроки.
От самого таяния снегов до первых заморозков по вечерам все селение оглашалось криками игроков. Игра начиналась сразу же после возвращения первой группы шахтеров, которые меняли свою тяжелую одежду на легкие передники и воинские украшения. Она часто продолжалась до того времени, когда луна плыла уже высоко в небе; в этой сумеречной полутьме трудно было определить победителей, тогда начинались захватывающие схватки, женщины подбадривали криками мужчин, а нередко и сами принимали участие в этих схватках.
После первых заморозков те же изогнутые палки-каманы использовались на горных лужайках, для того чтобы вспугивать и убивать мелкую дичь для последующего засаливания; и тогда острота зрения и меткость удара, выработанные во время игр, оказывались очень кстати.
В один прекрасный день, когда по небу мягко плыли облака и тихо веял ветерок, Эпона отправилась повидать свою любимицу – пятнистую охотничью собаку Тараниса. По крайней мере, это гораздо приятнее, чем наблюдать за игрой Гоиббана, который никогда не обращал внимания на Эпону, а только любезничал с замужними женщинами. Завидев приближающуюся Эпону, собака, это была сучка, подняла голову и приветственно замахала хвостом.
Играть со щенками было большим удовольствием. Глаза у них еще не были открыты, но любопытство и смелость уже превышали их физические возможности; они карабкались друг на друга, принюхиваясь своими крошечными носиками к незнакомой гостье, прижимаясь к ней пахнущими молоком тельцами. Она легла на бок рядом с положенной для них подстилкой и обменивалась с собакой смешливыми взглядами, они обе восхищались малышами.
Один щенок, более крупный, чем остальные, выполз, вихляя своим упитанным тельцем, на открытое пространство между хижинами. Сука встревоженно заскулила. Эпона встала и поспешила в погоню, пока он не забрел еще слишком далеко, где его могли бы сожрать полудикие свиньи, которые бродили по селению.
Схватив щенка, она увидела, что из их дома вышла Бридда с младенцем на бедре; невестка торопливо присоединилась к толпе зрителей, наблюдавших за каманахтом. Игра была особенно шумной; побеждала команда, возглавляемая Окелосом. Бридда просто не могла удержаться, чтобы не выйти из дома, где она следила за огнем, и не посмотреть, как толпа приветствует ее мужа.
Но следить за очагом надо было очень тщательно, поэтому дом можно было оставлять лишь на самое короткое время. Когда новобрачная входила в дом мужа, одна из гутуитер разжигала для нее священный семейный огонь, с тем чтобы она поддерживала его целый год. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он погас. Поэтому новобрачной разрешалось отлучаться только по естественной надобности. Уходить на более долгое время означало нанести оскорбление Духу Огня– благожелательному, но опасному духу. Одной из первейших обязанностей женщины было пестовать и подкармливать ту ярко сверкающую силу, которая согревала и кормила ее семью.
После того как в их дом вошла новобрачная, Ригантона, по крайней мере частично, освободилась от этой обязанности, передоверяя ее молодой женщине, когда она выходила по какому-нибудь важному делу, каким считалось и наблюдение за тем, как Туторикс судит каманахт. Незамужней Эпоне, разумеется, не дозволялось поддерживать священный семейный огонь. Но для Бридды это был едва ли не самый важный долг.
Собака гавкнула, напоминая о себе Эпоне. Конечно, Бридда только взглянет на игру и сейчас же вернется в дом. Эпона отнесла маленького любителя приключений к его матери, которая сразу же позабыла об этом случае, и уселась, чтобы поиграть со своими крохотными друзьями.
Заходящее солнце застлала пелена туч. Небо потемнело. Быстрыми шагами приближалась ночь. По крикам на площади Эпона поняла, что игра закончилась, началась обычная в таких случаях ссора; в скором времени мужчины разойдутся по своим хижинам, чтобы поужинать, а затем завалиться спать вместе с женами. Урчало и в желудке у Эпоны; она в последний раз потрепала суку по голове, поднялась и пошла домой.
В доме, их прибежище, которое неизменно приветствовало их теплом и светом, на этот раз было темно. В открытой, похожей на зияющую пасть двери стояла Ригантона; она громко причитала:
– Погас огонь. Дух Огня умер от голода под моей крышей. Мою семью ожидает суровая кара. – Скорбно согнувшись, стонала она от горя.
В доме поселилась тьма.
Эпона попятилась назад, не решаясь войти. За ее спиной толпились ближайшие родственники, они громкими восклицаниями выражали свое удивление и негодование. Затем послышался голос Бридды:
– Что случилось? Почему вы не заходите в дом?.. Огонь! Что с огнем?
С трудом сдерживая себя, Ригантона выпрямилась; ее глаза были холодны, как вода в озере. Она вышла наружу и схватила Бридду за локоть.
– Кому же, как не тебе, знать, что с огнем? – прошипела Ригантона. – Он погас только по твоей вине. На моей памяти еще ни одна женщина племени не допускала такого. Ты теперь наш враг.
Бридда съежилась перед поднятым кулаком пожилой женщины.
– Я не думала…
– Ты не думала? – прокричала разъяренная свекровь. – Ты, видишь ли, не думала, что Дух Огня умрет от голода, если его не подкармливать! Что, если бы среди нас не было гутуитер, которые могут вновь разжечь для нас пламя? Что, если бы мы были одни и у нас не было кресала? Мы все умерли бы, умерли бы и наши еще не родившиеся дети; из-за твоей беспечности могли бы пострадать многие члены племени. – Ее голос дрожал. – Ты теперь наш враг, – повторила она осуждающе. – Эпона, сходи на площадь и приведи Туторикса, потом позови Тену.
Эпона стремительно побежала за Туториксом. В прежние времена она нашла бы его в самой гуще веселой схватки. Но теперь он стоял в стороне, обнимая одной рукой своего брата Тараниса, поощряя одобрительными криками Гоиббана, который обошел сразу двоих шахтеров. Когда Эпона потянула его за рукав, он посмотрел на нее с досадой, но даже в сумерках он мог заметить, как она обеспокоена. Он тотчас же не колеблясь последовал за ней.
Вся его семья толпилась перед домом. Никто не решался войти туда, где царила кромешная тьма.
Оставив Туторикса с Ригантоной и всхлипывающей Бриддой, Эпона поспешила за Теной, Призывающей Огонь.
Дело было очень серьезное. Поскольку было нанесено оскорбление духам, требовалось немедленно созвать совет племени с присутствием всех друидов, но прежде всего необходимо было вновь разжечь огонь в доме. Вождь не должен пребывать во тьме, ибо эта тьма может распространиться на все его племя. Большая толпа наблюдала, как, распевая свои заклинания, Тена одна вошла в дом. Туторикс стоял в стороне, крепко держа руку Бридды. Прибежал и Окелос, сперва возмущенный, но затем потрясенный, как и все другие; теперь он старался держаться как можно дальше от жены. Если она навлекла на себя яростный гнев духов, неблагоразумно напоминать им, что он ее муж.
