Тела жертв были торжественно похоронены с воинскими почестями, но все это не могло возвратить жизнь погибшим, не могло смыть пролитую кровь!
XVII
Великий визирь Сади Раман-паша
Мы оставили Сади и Зору в ту минуту, когда они проникли в тесный и отовсюду загороженный двор таверны, а адмирал и его сообщники уже торжествовали свою победу.
Но когда вся толпа со свечами и фонарями двинулась на двор, чтобы излить свое бешенство на пленников, двор был уже пуст.
С дикими криками бросились полупьяные сообщники адмирала обыскивать все закоулки двора, но их поиски были бесплодны.
Наконец небольшая дверь в углу, о существовании которой они позабыли, объяснила им исчезновение пленников.
Это привело их в бешенство, и они бросились в дверь, думая еще догнать бежавших, но вместо Сади и Зоры они встретили нескольких полицейских, при виде которых более благоразумные и менее пьяные обратились в бегство.
Но адмирал и его два матроса продолжали шуметь, кричать и пытались сопротивляться, так что были арестованы, что, впрочем, случалось с адмиралом не в первый раз.
Сади и Зора вернулись домой поздно ночью, довольные, что так счастливо избавились от грозившей им опасности.
Это была та самая ночь, когда произошла в опере описанная нами выше сцена между Сарой Страдфорд. маркизом, герцогом и маршалом.
На другой день Сади решил не пытаться более овладеть бумагой № 713 и ехать в Константинополь, так как его ничего более не удерживало в Лондоне.
В это же утро он сделал последний визит герцогу Норфолку.
– Чем могу я быть вам полезен, благородный паша? – спросил герцог после обычных приветствий.
– Я люблю действовать открыто, герцог, и поэтому прямо спрошу у вас, какое решение примет Англия в случае войны. Мне поручено узнать, каков будет образ действий Франции и Англии, когда наконец станет невозможным избежать военных действий.
Герцог с удивлением взглянул на Сади. Тот спрашивал ни больше ни меньше, как содержание бумаги № 713.
– Э! Э! Любезный паша, – засмеялся герцог, – оказывается, вы такой искусный дипломат, что умеете даже пользоваться услугами дам для достижения ваших целей. Поздравляю вас, тем более что дама, о которой идет речь, так же умна, как хороша и любезна; последнее, конечно, только тогда, когда она хочет. Разве вы не узнали через нее то, о чем вы теперь меня спрашиваете?
– Нет, ваша светлость! Я действую прямо и никогда в этом не раскаивался. Этим путем можно всего достичь!
– И вы достигли многого, как я вижу, так как поручение, подобное данному вам, не дается первому встречному.
Накануне вечером Сара, выходя из своей ложи, потеряла копию с бумаги № 713, и поэтому содержание ее действительно не было известно Сади.
Но, как бы в вознаграждение за эту неудачу, герцог Норфолк сообщил молодому паше некоторые сведения о планах Англии относительно будущих событий. В свою очередь Сади уверил герцога, что, возвратившись, он употребит все усилия, чтобы добиться издания новых законов и принятия мер для предупреждения пролития крови.
От герцога Сади поехал к Зоре и, простившись с ним, в тот же день оставил Лондон.
Между тем в Турции все более и более усиливались беспорядки и смуты. Султан Абдул-Азис потерял голову, стал слушать самые нелепые советы и этим еще более ухудшал положение государства.
Софты возбуждали народ, и толпы черни ходили по улицам Константинополя с криками: «Долой великого визиря!»
Оружейники были буквально осаждаемы покупателями; даже старые ружья и ржавые сабли – все раскупалось нарасхват. Шейх-уль-Ислам Феми-эфенди казался фанатичным софтам недостаточно энергичным, и они громко требовали его низложения.
Положение дел становилось угрожающим.
Войска набирались и вооружались с лихорадочной поспешностью.
В такое-то время вернулся Сади из Лондона и тотчас же отправился в Беглербег, чтобы доложить султану о результатах своей поездки.
Успех, увенчавший усилия Сади, произвел сильное впечатление на упавшего духом султана.
Когда в заключение Сади сообщил мнение герцога Норфолка о необходимых переменах и улучшениях, Абдул-Азису, казалось, пришла в голову неожиданная мысль.
– Ты не только оказал мне новую важную услугу, исполнив так успешно данное тебе поручение, но и высказал благоразумные мысли, которые я вполне разделяю. За успешное исполнение поручения я награждаю тебя орденом Османии с бриллиантами, что же касается до мыслей, то я поручаю тебе обработать их и изложить на бумаге как можно скорее. Теперь я нуждаюсь в благоразумном, опытном советнике, который ясно видел бы положение и нужды государства.
Новое повышение Сади снова возбудило зависть при дворе. Завистники не могли простить ему его быстрого повышения, хотя он и был этим обязан только своим заслугам.
Но он не обращал на это ни малейшего внимания и, не теряя ни минуты, принялся за работу, порученную ему султаном.
Дело шло о необходимых переменах во внутреннем управлении, об уравнении в правах всех подданных султана, о средствах к прекращению восстания, принимавшего все более и более угрожающие размеры.
Дни и ночи работал Сади, не зная усталости, наконец его проект был готов и представлен на рассмотрение султана и министров.
Всякий, знакомый с положением Турции, конечно, не будет удивлен, узнав, что предложения Сади вызвали у министров целую бурю негодования и возражений, более того, даже ненависть к их автору. Но султан нашел проект заслуживающим внимания и исполнения и назначил Сади великим визирем.
Таким образом, Сади достиг высшей ступени государственной службы. Но вместе с повышением его увеличивалась и его опасность. Зависть сделалась, правда, скрытою, но еще более опасною. Поэтому друг его Гассан не выказал большой радости, узнав о его новом высоком назначении.
– Я знаю, что ты думаешь, Гассан, – сказал Сади, заметив печаль друга, которым овладело смутное предчувствие близкого несчастья. – Ты думаешь, кто высоко поднялся, тот может низко упасть! Но не бойся ничего! Тому нечего опасаться, кого ведет только желание блага своей родине, кто готов всем для нее пожертвовать!
– Так ты думаешь, надеешься! Но сама эта уверенность в успехе твоего справедливого дела, она-то и погубит тебя! Ты знаешь, что тебя давно уже преследует зависть! Ты знаешь бесчестные и своекорыстные намерения министров – Гуссейна Авни-паши, Рашида-паши.
– Тем более я буду остерегаться их и защищать отечество от опасности, которая грозит исполнению планов.
– Все-таки я боюсь за тебя, Сади! Еще есть время! Еще ты можешь отступить. Не дай блеску почестей ослепить тебя, он увлечет тебя на край гибели! Послушай меня!
