Записка задрожала в его руке.
Джеймс сделал первый ход пешкой.
— Я знаю, у тебя есть парламентские обязанности, которые ты должен выполнять, но разве они не поймут, если ты поставишь на первое место здоровье своей жены?
— Они должны понять. — Себастьян сделал ход пешкой. — Я поеду в Гемпшир на неделю, не важно, будет принят законопроект или нет.
Одна неделя. Нет, целая неделя. По сравнению с четырнадцатью часами это казалось настоящим раем.
Ему не терпелось удивить Анджелу. Она ждет, что он приедет вместе с их сыном, по крайней мере, не раньше чем через две недели. И он, как всегда, привезет ей что-то в подарок, может быть, щенка спаниеля, который составит ей компанию в плохую погоду. Что-то, что могло бы порадовать ее, удержать от меланхолии. Несмотря на то что Себастьян старался как можно чаще навещать Анджелу, временами она казалась такой одинокой.
Ее здоровье так и не улучшилось после рождения Генри, но в последнее время она становилась все более и более замкнутой. Пока они оставались в городе, Анджела продолжала играть роль гостеприимной хозяйки, улыбалась и кокетничала, но он не мог не видеть, что воздух Лондона плохо влияет на нее. Себастьян читал это в ее глазах, когда она смотрела на него. Легкое прикосновение его пальцев заставляло ее вздрагивать, как будто ее кожа была слишком тонкой.
Он не жалел, что позволил ей уехать в Гемпшир. Но будь он проклят, если задержится хоть на неделю, когда она так нуждается в нем.
Взглянув на доску, Себастьян осмотрел ряды своего белого войска, он нес потери при наступлении Джеймса. И решительно двинул королевского слона навстречу ладье брата. В первый раз за этот вечер он почувствовал желание победить.
— Или хотя бы на три дня.
Джеймс посмотрел понимающим взглядом:
— Еще не поздно. Я уверен, еще несколько часов, и ты попросишь заложить карету.
Раскат грома отозвался эхом в сердце Себастьяна. Он улыбнулся.
— Возможно, — пробормотал он и взял в плен коня Джеймса.
Лошадям придется не просто в грозу, но он доберется до имения Райтсли уже к следующему дню. Пройдет не так уж много времени после того, как Анджела прибыла туда, и мысль, что он может увидеть ее так скоро…
И в следующие несколько минут Себастьян последовательно уничтожал войско черных и наконец, взял их королевского слона.
— Шах!
Джеймс постучал по столу.
— Я просил тебя обратить внимание на мою персону, но не просил побеждать!
Себастьян откинулся на стуле.
— Давай, делай свой ход.
— Торопишься уехать, да? — спросил Джеймс с ухмылкой.
— Да, сейчас ты берешь мою ладью, а потом я бы мог…
Послышался стук в дверь.
— Войдите, — сказал Себастьян, глядя с торжеством на Джеймса, и, подняв свою королеву, двинул ее вперед к белой ладье.
— Милорд! Для вас срочное сообщение.
Себастьян рассеянно взглянул на дворецкого, но, сообразив, что уже слишком поздно, нахмурившись, спросил:
— От кого?
— Мистер Григзби, милорд. Прошу прощения, я не хотел прерывать вашу игру, но посыльный сказал, что это очень срочно.
— Минуту. — Себастьян снова посмотрел на фигуры. Сделал ход королевой, чтобы поймать в ловушку короля Джеймса. — Все, шах и мат.
— Да, это неожиданно, — пробормотал Джеймс. Затем, указывая на дверь, добавил: — По крайней мере, прежде чем уехать, взгляни, что это за таинственное послание.
— Ты слишком щедр для проигравшего, а, Джеймс?
Улыбаясь шутке брата, Себастьян потянулся к сложенному листу пергамента. Дешевая бумага скрипела под его пальцами, на ней были видны следы дождя.
— Мистер Григзби, вы сказали? — спросил он, не поднимая глаз.
— Да, милорд.
— Хммм…
Развернув письмо, Себастьян поднес его к лампе. Он читал медленно, не в состоянии отбросить мысли об Анджеле.
И затем увидел ее имя.
Леди Райтсли…
Он читал снова, и снова, и снова, каждый раз слова отказывались соединяться в нечто вразумительное.
…опознана по гербу… несчастный случай с каретой… кучер ранен, мужчина и женщина погибли… кучер сказал… леди Райтсли… и мистер Йен Джордж…
Письмо задрожало перед его глазами. Нет, дрожала рука. Письмо…
Он должен что-то сказать, потому что слышал, как Джеймс обращался к нему.
Анджела погибла. Его красивая, нежная, любимая жена.
И Йен тоже. Его ближайший друг.
Они оба… Погибли. Вместе.
Обрывки мыслей никак не желали соединяться, но затем пришло молчаливое понимание. Себастьян смотрел на письмо и машинально тер чернила, пока они не размазались. Он слышал голос Джеймса:
— Себастьян, что случилось?
Все, о чем он мог думать, было: во всяком случае, она была не одна.
Вы отдаете себе отчет, мистер Джордж, что я замужняя женщина? Один поцелуй не нарушит покой моего сердца… но два смогут сделать это.
Их дружеские отношения, безусловно, определили те долгие совместные прогулки, которые они совершали. Себастьян и Йен. А их первые полночные эскапады, когда они бродили по паркам в Итоне, поджидая в часовне привидение Уилли Фостера? Несколькими годами позже, приезжая на летние каникулы из Кембриджа в поместье Райтсли, они совершали восхождения по крутым склонам меловых холмов, а также прогуливались по парку, где флиртовали с дамами из высшего общества, соревнуясь друг с другом в изощренных ухаживаниях.
Это была идея Йена бродить пьяными по улицам Лондона в ночь перед свадьбой Себастьяна. И, ожидая рождения Генри, именно Йен ходил из угла в угол в его кабинете.
Может быть, поэтому Себастьян чувствовал себя так плохо рядом с гробом Йена. Человек, с которым он совершал все те прогулки и кому полностью доверял, который был ему ближе, чем родной брат… Но сейчас этот человек, лежащий неподвижно внутри полированного дубового ящика, украшенного серебром, не значил для него ничего. Это был труп незнакомца с именем друга. И все.
Расстояние от церкви до могилы было коротким. Все могло произойти еще быстрее, если бы не толпа провожающих. Многие люди искренне любили Йена, и на кладбище царила атмосфера безутешного горя: сдерживаемые рыдания, стоны и вздохи, слезы, которые остались бы незамеченными, если бы не всхлипывания и сморкания.
Себастьян не плакал на похоронах Анджелы, но держался лишь до того момента, как он вошел в свою спальню. А проливать слезы по Йену он не станет — ни сейчас, ни потом.
Когда процессия приблизилась к могиле, комья тяжелой влажной земли посыпались в яму. Хотя могила была приготовлена накануне, намокшая под утренним дождем земля осыпалась под ногами скорбящих.
