— Говорили, что был. Честно говоря, мне еще не доводилось самолично встречаться с нашим августейшим батюшкой.
— Ты никогда его не видел? — удивился Бирн, вытаращив глаза на Айверсли.
— Нет. А даже если бы и видел, какая разница? Он ведь и знать не знает, что я имею честь принадлежать к сонму его незаконных отпрысков. А ты?
— Видел его как-то раз в театре, когда был еще совсем маленьким. Мама показала мне его из-за кулис, — зло ухмыльнулся Бирн. — Она-то, бедняжка, никогда не теряла надежды, что он меня все-таки признает, хотя бы неофициально. Чушь! Принни предпочел бы умереть, чем во всеуслышание заявить, что сделал ребенка какой-то маленькой ирландской актрисочке. Представляю, что бы сказали на этот счет его высокородные приятели! — Он бросил ядовитый взгляд в сторону Маркуса. — Куда уж мне! Ему не стыдно признавать только таких, как Маркус, рожденных «добропорядочными» супругами не менее достойных джентльменов.
— Знаешь, — пожал плечами Маркус, — уж ты поверь мне на слово, я не больше тебя хотел иметь отцом Принни. Почему, как ты думаешь, я все эти — годы из кожи вон лез, чтобы Луиза не попалась ему на глаза?
Айверсли окончательно растерялся.
— Так отец Луизы тоже Принни?! А ты говорил, что он только твой… но если она наша сводная сестра…
— Он действительно только мой отец, — буркнул Маркус. — К счастью, Луиза появилась на свет в тот самый год, когда Принни женился. Они с моей матерью тогда не встречались. Но несмотря на то что Луиза явно законная дочь виконта, Принни вдруг ни с того ни с сего стал демонстрировать к ней свой интерес. Этот подонок месяц назад даже прислал нарочного с письмом, предлагая встретиться, чтобы «обсудить будущее нашей дорогой Луизы»! Я велел вышвырнуть его вон вместе с письмом.
Бирн выразительно вскинул бровь.
— Возможно, Принни известно нечто, чего не знаем мы. В конце концов, он ведь никогда не признает своих незаконнорожденных отпрысков — по доброй воле, конечно!
— Будь я трижды проклят, но Луиза не его дочь! — огрызнулся Маркус. — Год перед ее рождением был чуть ли не единственным, когда он и близко не подходил к нашему дому. Кроме того, если бы он считал, что она его семени, то давно уже лишил бы меня опекунства, — как он сделал с той девчонкой Минни несколько лет назад. Нет, и сам виконт был твердо уверен, что Луиза — е.го родная дочь, так же считает и свет, и я бы на твоем месте воздержался от грязных намеков, Бирн!
— Но разве ей не известно, кто твой отец?!
— Если и известно, то она не считает нужным об этом говорить. И я не допущу, чтобы ты причинил ей боль, заставив ее думать о подобных вещах, тем более когда в этом нет ни малейшей необходимости. Так что держи свой поганый язык за зубами, ясно?
— Конечно, конечно, непременно, — извиняющимся тоном пробормотал сквозь зубы Бирн. — Не понимаю, почему ты вечно бесишься из-за этого? Неужели Луиза почувствовала бы себя опозоренной, узнавj что ее отцом был принц? Заметь, все ублюдки, которых он соизволил признать, устроились очень неплохо — и только благодаря этому родству. Да и ты бы как сыр в масле катался, не вздумай тогда публично вышвырнуть его из Каслмейна вместе с твоей матерью!
Именно это когда-то и превратило его в парию, а месть его матери и те лживые выдумки о нем, которые она распустила среди своих друзей, навеки запятнали его репутацию. Даже сейчас, девять лет спустя, Маркус по-прежнему расплачивался за это. И все из-за неудержимой похоти высокородного принца.
— Он это заслужил. — Привычная злоба захлестнула Маркуса. — Да и моя матушка тоже. Господи, она же пустила его к себе в постель, когда не прошло еще и недели после смерти отца!
— Ну и что? — Бирн отсалютовал ему бокалом. — Виконт и раньше ничего не имел против, не так ли? Так с чего бы тебе это делать? Господи помилуй, он ведь умер, Маркус! К тому же он даже не был твоим отцом!
— Возможно… зато воспитал меня как отец. И уже за одно это заслуживал уважения.
Бирн фыркнул:
— Да уж… и при этом не мешал жене наставлять ему рога!
— Не тебе его судить! — сухо отрезал Маркус. — Кто бы согревал твою постель, братец, кабы на свете не осталось сговорчивых мужей?
Голубые глаза Бирна сузились и стали похожи на два кусочка льда.
— Послушай, ты, наглый…
— Хватит, вы, оба! — прикрикнул на братьев Айверсли, не отрывая взгляда от окна. — Нам сейчас нужно позаботиться о Луизе. По-вашему, лучше, чтобы Фоксмур держался от нее подальше?
Маркус сделал глоток вина.
— Это было бы самое разумное. Сдается мне, неспроста ближайший дружок Принни принялся увиваться вокруг Луизы.
— Ладно. Поговорю с Кэтрин, и с завтрашнего дня ему больше не будут присылать приглашения.
— Этого мало. Ты ведь не можешь помешать ему — да и Принни тоже — встречаться с ней в других домах. — Маркус мрачно разглядывал свой пустой бокал.
— Еще как смогу! — буркнул Айверсли. — Я не подпущу к девочке никого, кто может причинить ей боль! В последнее время перед этим представлением ко двору она часто приезжала к нам, и мы с Кэтрин привязались к ней всей душой. И я не позволю Принни впутывать ее в свои грязные делишки!
— А вам не кажется, что вы оба поднимаете шум из-за пустяков? — хмыкнул Бирн, сделав глоток вина. — Только потому, что Фоксмур пригласил Луизу на вальс, ха! При чем тут Принни? Слов нет, Луиза очень хороша собой.
— Ты прав. Но именно это и сводит меня с ума. — Чуть ли не в первый раз за много лет Маркус горько пожалел о том, что не может появиться в обществе, без того чтобы не услышать, как шушукаются у него за спиной, и не чувствовать на себе презрительные или полные ненависти взгляды. Он бы многое отдал за то, лишь бы сбрить наконец эту осточертевшую ему бороду, которую он отпустил, чтобы прикрыть изуродовавший его шрам, — избавиться от нее, не боясь, что его лицо вызовет новую волну злобных сплетен. Конечно, ему наплевать, что будут думать или говорить о нем, Маркусе. Но Луиза… Он скорее бы умер, чем позволил, чтобы что-то испортило ее светский дебют.
Не мог же он, в самом деле, и дальше удерживать ее возле себя в Каслмейне, хотя ему и хотелось этого больше всего на свете. Луиза заслуживала большего. Единственное, что он мог сделать, — это доверить Айверсли, ну и Кэтрин, естественно, вывезти ее в свет и позаботиться о ней, пока Луиза будет беззаботно порхать с одного бала на другой.
Без него.
Он снова принялся искать ее глазами.
— Надеюсь, не надо говорить, как я благодарен вам с Кэтрин за все ваши заботы о Луизе?
— Это самое меньшее, чем мы можем помочь тебе после всего того, что ты сам сделал для нас. — Низкий голос Айверсли слегка дрожал от едва сдерживаемого волнения.
