Вначале Роджер увещевал, объяснял и оправдывался, повторяя, что английские обычаи другие. Он ограничивал расходы, чтобы обеспечить Соланж. Но все было бесполезно. Чем больше она получала, тем экстравагантнее становилась, и чем больше муж старался, тем сильнее росло ее презрение к нему. Рождение Филиппа через три года после свадьбы привело Роджера и Соланж к завершению их отношений. Она ненавидела уродливость беременности, боль и унижение родов, ненавидела хнычущее красное существо, которое произвела на свет. Придя в себя после родов, Соланж прекратила сексуальные отношения с мужем. Она не искала оправданий и прямо сказала Роджеру, что выполнила свой долг как жена, подарила ему наследника, и покончит навсегда с актом, который считала омерзительным.
Это было больше освобождением, чем наказанием для Роджера, который годами безрезультатно пытался преодолеть фригидность жены. Он использовал все формы прелюдий, придуманных природой, воображение, а в ответ слышал, что он отвратителен. Он ограничился простейшей формой связи, удлиняя акт, пока это не становилось мучительным для него, надеясь довести ее до оргазма. Соланж считала, что он нарочно мучает ее. Неизбежным результатом стало то, что Соланж находила его столь омерзительным, что ей было безразлично, к каким способам он прибегает. Для мужчины такого страстного темперамента эти последствия были ужасными. Поведение Соланж убило его любовь и разрушило привязанность к ней. Но на этом кошмар не закончился. Роджер не мог отделить себя от жены, как это делали многие. Он не мог предоставить ей свободу и содержание, разрешив жить своей жизнью. Роджер знал, что счета Соланж превысят любое содержание, не важно какое, и она, в конце концов, разорит его. Угроза, что он не оплатит ее долги, была смехотворной. Соланж знала, что он не позволит ей попасть в долговую тюрьму. И Роджер знал это.
Он обуздал себя и оставил Соланж дома. Это было неприятно. От этого кошмара Роджер просыпался в холодном поту. Ему удалось с большим скандалом заставить Соланж возвратить драгоценности, взятые без его разрешения, он обошел модисток, уведомив их, что не будет платить по счетам жены.
В отместку Соланж устраивала сцены, после которых он чувствовал себя скверно. Но когда она обнаружила, что это настроило людей против нее, она попыталась заставить Филиппа ненавидеть и презирать отца. Эта попытка провалилась, так как Соланж не понимала своего ребенка.
В одном она преуспела. Филипп был больше французом, чем англичанином. Все его слуги были французами, от кормилицы до камердинера, и французский был его первым языком.
Выйдя из-за стола, Роджер увидел склоненную голову сына и остановился, чтобы ласково потрепать его по плечу. Филипп поднял глаза и благодарно улыбнулся, думая, что отец угадал его мысли. Отец действительно понял его. Филипп не мог знать, что облегчение Роджера было еще большим и что он так же страдает от чувства вины. Мальчик подавил желание броситься за Роджером, обнять и поцеловать его. Англичане не позволяют себе такого. Он только вздохнул, когда Роджер вошел в кабинет и закрыл дверь.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Роджер отцу с улыбкой. — Извини, что я вошел без «с вашего разрешения». — Его голос дрогнул, когда сэр Джозеф поднял глаза. Они были печальны.
— Сэр! — воскликнул Роджер. — Что случилось? Чем я могу помочь?
— Я не… Боже, да! Ты мне нужен, Роджер. У тебя остались связи во Франции?
— Мои связи… У меня никогда не было особых отношений с семьей Соланж.
— Нет, нет, мой мальчик, — поспешно остановил его сэр Джозеф, — Я не это имел в виду. Извини, что ты не так понял. Необходимо помочь нашим близким выкрутиться из беды.
— Связи давно прервались. Формально у меня во Франции давно не было дел. Большинство англичан избегают Франции последние годы. Но что случилось?
Сэр Джозеф вздохнул.
— Сядь, это долгая история. Ты помнишь Стоура?
— Конечно. Он умер три-четыре года назад.
— Да, — грустно кивнул сэр Джозеф. — Скоро у меня совсем не останется друзей. А еще Вильям — он был в возрасте твоего брата Артура — простудился и умер от воспаления легких.
Роджер нахмурился.
— Я не знал этого, извини. Теперь графом станет Джозеф. Хотя это и так бы случилось, ведь Вильям не был женат. Не понимаю, как я мог не знать о его смерти?
— Это произошло после того, как заболела Соланж. Тебе было тяжело и без этого. Но и Джозефу не быть графом, он умер.
— Боже мой! — воскликнул Роджер. — Вот почему ты расстроен. Как это произошло? Теперь маленький Вильям получит титул. Леди Алиса будет ему опорой. Она…
— Они все мертвы! — закричал сэр Джозеф.
— Как! Сэр, что это значит? — Роджеру хотелось думать, что отец шутит, но так не шутит любой нормальный человек.
— Джозеф был в ирландском поместье. Ты знаешь, что Стоур был лендлордом, хотя и не любил говорить об этом. Джозефу и Алисе не нравился высший свет. Когда Вильям умер, Комптон написал Джозефу, и он немедленно приехал. Видя, что все в полном порядке, он вернулся, чтобы помочь Алисе собраться. Она была беременна, и ему не хотелось оставлять на нее домашнее хозяйство. Они поплыли двадцать второго июня на борту «Гордости Святого Джорджа».
— Как! — воскликнул Роджер. Об этом крушении писали в лондонских газетах. «Гордость Святого Джорджа» была опрокинута мощным шквалом и затонула недалеко от берега. — Но я не видел их имен в списках погибших.
— Нет, кое-кто из пассажиров спасся, они вспоминают Джозефа. Он посадил свою семью, других женщин и детей в шлюпку и спустил ее на воду. Потом его смыло за борт, но люди видели, как он карабкался на борт шлюпки. Ветер был ужасающий и всех, кому удалось найти что-нибудь, чтобы удержаться на плаву, отнесло далеко. Если бы они причалили к диким берегам Уэльса, то прошли бы недели, пока сообщили Комптону. Он продолжал надеяться…
— Но ведь прошло не так уж много времени, — предположил Роджер без особой уверенности, — меньше трех недель. Они могут еще…
— Их нашли, — сказал сэр Джозеф глухим голосом. — Тела Джозефа, маленького Вильяма и Алисы вынесло около Морфа Невин. Еще не нашли маленьких девочек. Их могут никогда не найти.
— Пусть земля будет им пухом, — вздохнул Роджер. — Мне очень жаль. Я знаю, как ты любил Джозефа, он был твоим крестником. Как ужасно!
Сэр Джозеф посмотрел на сына и печально улыбнулся.
— Я любил Джозефа и был потрясен, узнав о его смерти, но я стар, мой мальчик, и пережил множество смертей. Как бы я хотел, чтобы Джозеф воскрес! Он сделал меня своим душеприказчиком.
— Сделал тебя… но, отец, как он мог знать…
— Роджер, не утруждай себя поисками вежливых слов. По правде говоря, я собираюсь жить дольше, чем ты думаешь.
