Аурелия вспомнила о приличиях, хотя ничто не обязывало ее проявлять гостеприимство по отношению к незнакомцу, заговорившему с ней на улице. Но раз уж он был другом Фредерика…
— Не желаете, ли войти, сэр?
— Благодарю, мэм.
Они прошли оставшиеся несколько ярдов и поднялись по ступенькам в молчании, которое Аурелии казалось неловким. Однако она не сомневалась, что ее спутник так не думает. Он по-прежнему излучал уверенность и спокойствие.
Аурелия высвободила из муфты руку в перчатке и вынула из ридикюля ключ. Владельцы дома, князь и княгиня Проковы, придерживались линии наименьшего сопротивления, когда дело касалось старика Моркомба. Нельзя было полагаться на то, что он услышит дверной молоток, а если и слышал, то шел так медленно, что многие посетители в отчаянии сдавались задолго до того, как Моркомб добирался до двери и открывал им. Пришлось установить современный замок, и если у двери дежурил дряхлый слуга, а не быстрый и деловой Борис, обитатели дома просто брали с собой ключи.
Аурелия отперла дверь, вошла в дом и пригласила войти своего спутника.
Со стороны кухни, шаркая ногами в ковровых тапочках, вышел Моркомб и близоруко уставился на пару в холле.
— А, это вы! — проговорил он.
— Да, Моркомб, и у меня посетитель, — терпеливо ответила Аурелия. — Мы пройдем в гостиную. — Она повернула голову в сторону большой, красиво убранной комнаты. — Присаживайтесь, сэр.
Войдя в гостиную, полковник с одобрением осматривал прелестную комнату. Его взгляд упал на портрет, висевший над камином. С холста на него смотрела очень красивая женщина в придворном платье.
— Ваша родственница? — спросил он.
— Не моя, — отозвалась Аурелия. — Князя Прокова. Дом принадлежит ему и его жене, моей давней подруге. Я живу здесь, потому что они с прислугой на несколько месяцев переехали в деревню. Княгиня ждет разрешения от бремени.
— Я действительно был удивлен, каким образом вы оказались здесь, — заметил сэр Гревилл, переводя на нее взгляд. Темный, непроницаемый взгляд.
Внезапно Аурелия почувствовала себя неуютно. Сэр Гревилл оказался человеком, посвященным в вещи, никоим образом его не касающиеся. У Аурелии возникло странное ощущение: будто он, глядя на нее, оценивает ее, сравнивает с чем-то — с каким-то образом или впечатлением. И ей вдруг очень захотелось, чтобы он покинул дом.
— Извините меня, полковник… очень приятно было познакомиться, но через час у меня назначена встреча, и мне необходимо переодеться, — произнесла она, направляясь к двери и делая в его сторону выпроваживающий жест.
— Я понимаю, мэм, и не задержу вас надолго, но я еще не выполнил того, зачем пришел. — Он не шелохнулся и не покинул своего места у камина.
Ноздри Аурелии раздраженно расширились, а ощущение беспокойства никуда не исчезло. Она повернулась к нему лицом, не отходя от двери.
— Вот как, сэр? — Карие глаза утратили обычную теплоту, а изящные брови взлетели вверх.
Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами на худощавом загорелом лице. У него были темно-серые глаза под густыми прямыми бровями и, как ни поразительно, самые длинные и роскошные ресницы, какие Аурелия когда-либо видела у мужчин. Но кроме этого, в его внешности не было ничего особенно привлекательного с общепринятой точки зрения. Скорее, он казался несколько потрепанным жизнью, словно ему пришлось многое испытать. И все равно сэр Гревилл выглядел неотразимым, как это ни странно.
— Я рассчитывал найти вас в деревне, в Фарнем-Мэноре, — произнес он, и Аурелия, к своему растущему раздражению, услышала в его голосе нотки досады.
— В самом деле? — сказала она с высокомерным равнодушием. — Мне бы хотелось услышать, сэр Гревилл, чего ради, вы потратили столько сил, чтобы отыскать меня? Мой супруг погиб больше трех лет назад, и мне кажется, уже несколько поздновато выражать соболезнования.
— Не будете ли вы так любезны, сесть, леди Фарнем? — Это было сказано требовательным, властным тоном.
Аурелия уставилась на него:
— Прошу прощения?
— Поверьте, мэм, для вас будет лучше, если вы сядете, — произнес он, указывая на диван.
Аурелия положила руку на спинку стула, словно желая подчеркнуть, что останется стоять.
— Приступайте к изложению своего дела, полковник, раз уж это так необходимо, а потом обяжете меня, покинув мой дом.
— Очень хорошо. — Он едва заметно кивнул. — Ваш супруг, лорд Фредерик Фарнем, был жив вплоть до шестнадцатого января этого года. Он погиб в битве при Корунье.
— Вы сошли с ума, — сказала Аурелия, впиваясь пальцами в спинку стула.
Он покачал головой:
— Я был свидетелем его гибели, леди Фарнем.
Колени Аурелии подогнулись, голову, словно стиснуло плотным обручем. Она шагнула в сторону и рухнула на диван, потрясенно глядя на посетителя. Он смотрел на нее с пониманием и вроде бы даже с сочувствием, и Аурелия не сомневалась, что он сказал правду, какой бы невероятной она ни казалась. У ее гостя были безошибочные манеры человека, точно знающего, что произойдет дальше, и готового хладнокровно справиться с этим.
Он повернулся, подошел к буфету, налил в бокал коньяку из графина и протянул его Аурелии:
— Выпейте.
Аурелия онемевшими пальцами взяла бокал и сделала глоток. Крепкая жидкость обожгла горло, заставив ее закашляться, но согрела желудок и привела ее в чувство.
— Я не понимаю, — произнесла она.
— Разумеется, — согласился он. — Как вы можете понять? — Гость вернулся к буфету, налил себе бокал портвейна, снова подошел к дивану, немного подвинул стул, чтобы видеть Аурелию, и сел. — Я объясню вам все, что смогу. Допейте свой коньяк.
Аурелия сделала еще один глоток, на этот раз осторожно, и посмотрела на полковника.
— Фредерик Фарнем работал на меня, — заявил гость, покручивая жидкость у себя в бокале.
— Он был старшим лейтенантом флота, — возразила Аурелия. — Вы сказали, что вы полковник… на флоте нет полковников!
— Верно, — спокойно согласился он. — Но между службами существует взаимосвязь. — Он снова улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Мы все служим королю Георгу.
Аурелия смотрела на содержимое своего бокала. В голове у нее вихрились мысли. Наконец она подняла голову и сказала как можно более твердым голосом, стараясь отчетливо проговаривать каждый звук:
— У меня есть письмо от военного министерства, в котором меня с прискорбием извещают, что мой муж был убит в битве при Трафальгаре. Ошибки здесь быть не может…
— В той битве погибли многие, — ответил посетитель. — Но не ваш муж. Он вообще не участвовал в той битве. В это время он был со мной в Баварии, в Ульме, где генерал Маквел с Наполеоном переговоры о прекращении военных действий.
