С тех пор прошло уже больше трёх лет, но ситуация оставалась неизменной. Очаровательная Дороти, умненькая и даже в меру образованная девушка (старый священник обучил её грамоте и счёту) не получила ни одного брачного предложения, ни единого. Даже местные сыновья небогатых эсквайров избегали связываться с заносчивым и тщеславным лордом Джулианом, поместье которого настолько обнищало, что в него теперь нужно вложить немереные деньги, чтобы оно ожило и начало приносить приличный доход. А лорд, между тем, продолжает тянуть соки из того, что уже давно иссохло.
Дороти же, наплакавшись вволю, решила не изводить себя больше напрасными переживаниями и отдаться на волю Всевышнего. Будь что будет, решила она, хотя время от времени всё же позволяла себе всплакнуть на груди старой няни и пожаловаться ей на несправедливость судьбы.
И внезапно положение изменилось. В прохладный и дождливый день второй половины лета отец внезапно сообщил за обедом, что собирается ехать в Лондон к родителям, и намерен взять с собой дочь.
– Ты ведь всё же получила имя в честь своей бабки, её сиятельства леди Дороти, графини Линкольн, вот пусть она о тебе и позаботится, – недовольно скривился он и добавил, немного подумав, – мне написали, что отец совсем плох. Надо ехать. Может быть, он образумится хоть перед смертью и подбросит мне пусть немного от своего огромного богатства.
Его слова породили бурное волнение у женской половины семейства. Как только лорд Джулиан покинул столовую, чтобы у себя в кабинете приложиться к початой бутылке бренди, мать и дочь переглянулись и кинулись в маленький будуар, где леди Алисия занималась рукоделием и изредка писала письма. Была призвана старая Мейда, и началось великое совещание. Надо было как-то сделать девушке хоть скромный, но приличный гардероб. В ход пошло всё, что до сих пор было спрятано за семью замками, – леди Алисия хранила для дочери несколько отрезов полученных ещё от отца тканей для непредвиденного случая. Теперь такой случай настал. И закипела работа. Лорд Джулиан сказал, что выезжают они через два дня, времени было в обрез.
Когда наступил день отъезда, Дороти стало страшно покидать родной дом. Она уезжала ненадолго, но всё же в Лондоне, куда они теперь направлялись, поскольку болезнь графа не позволила ему покинуть городской дом, она не знала никого, и это казалось ужасным. Что она будет делать? Отец говорил, что у графской четы роскошный дом в столице и великолепное поместье в графстве Суррей. Сейчас, по-видимому, старшие братья все тоже там, и, надо думать, со всеми своими домочадцами.
– Слетелись, воронье, – бурчал он, – им, конечно, хочется поскорее урвать свой кусок. Как будто они и так мало имеют. Старший, Генри, наследник отца, тот и так всё целиком получит, вместе с титулом. Второй брат, Криспин, женат на Арабелле Уэстморленд и отхватил с её рукой и земли, и деньги, и завидное положение в обществе. Третий брат, Роджер, женился на Вирджинии Хантингдон и тоже получил хороший кусок. И всё им мало. Ух, стервятники!
Ехать пришлось в наёмном экипаже, громоздком и неудобном. Дороти сидела в уголке кареты тихонько, как мышка, и старалась занимать как можно меньше места. Отец её как будто и не замечал. Он был занят своими мыслями, и время от времени высказывал их вслух. Он, как понимала девушка, надеялся получить от отца хоть что-то, и в то же время сомневался, что это возможно. Ведь когда родители отправили его в деревню после особо выдающихся художеств, отец предупредил, что не даст ему ни пенса, и пусть сынок-шалопай учится сам обеспечивать себя, он денег на ветер бросать не намерен.
Дорога была долгой и очень нелёгкой. Но подошла к концу и она. Дороти была ошеломлена видом огромного города, его шумом и многолюдьем. Но больше всего её поразил сказочно прекрасный особняк, принадлежавший её деду. Он располагался в районе Челси, где гордо красовался среди таких же богатых строений. Дом был великолепен, и девушка оробела. Здесь, и правда, собрались все братья её отца, двое из них в жёнами. Все они весьма неприветливо смотрели на её отца, изо всех сил старавшегося произвести благоприятное впечатление, а на саму Дороти поглядывали с пренебрежением. И кто, спрашивается, она здесь, в этом роскошном доме, среди этих богато одетых и высокомерных людей? Девушка готова была уже расплакаться, когда в гостиную, куда они с отцом попали, вошла пожилая женщина, величественная и даже красивая, несмотря на преклонные годы.
– Что я вижу? – произнесла она приятным мягким голосом. – Это ты ли, Джулиан? И кого ты привёз с собой?
Лорд Джулиан кинулся целовать матери руку.
– Да, матушка, это именно я, хотя мы так давно не виделись, что могли бы, пожалуй, и не узнать друг друга при случайной встрече, – ответствовал сын, и в голосе его прозвучала обида. – А привёз я с собой свою единственную дочь, названную в вашу честь. Позвольте представить: мисс Дороти Клинтон.
Все глаза обратились на девушку, и она сжалась под неприветливыми взглядами. Особенно колючими были глаза двух молодых леди, увидевших в новоприбывшей ещё одну претендентку на деньги графа Линкольна. Этого только недоставало! Их и так слишком много здесь, наследников, желающих получить свою долю.
Однако глаза пожилой леди, графини Линкольн, смотрели на Дороти с любопытством. И что она, интересно, из себя представляет, эта доселе неизвестная ей внучка? Одета в высшей степени скромно, но во всё новое. Видимо, её тщательно готовили к этой поездке. Но зачем? На что она рассчитывает?
– Подойди ко мне, девочка, и дай взглянуть на тебя поближе, – велела она.
Дороти робко приблизилась и встала перед графиней.
– Добрый день, миледи, – почти прошептала она.
– Я тебе бабушка, и разрешаю называть меня так, – слегка нахмурилась пожилая леди.
– Но я не решаюсь, – ещё тише прошелестела девушка, – ведь я вас совсем не знаю.
Графиня улыбнулась. Такой поворот ей понравился. Девочка не кинулась ей на шею, не набивалась в любимые внучки. Она оробела и явно чувствовала себя не в своей тарелке.
– Это легко исправить, малышка, поверь, – мягко произнесла она. – Мы обязательно познакомимся с тобой поближе. И я представлю тебя твоему деду графу. Он, правда, совсем плохо себя чувствует последнее время, однако по утрам ещё достаточно бодр, чтобы разговаривать со своими наследниками. Для него твоё появление будет большой неожиданностью.
Графиня улыбнулась, а обе молодые леди недовольно поджали губы, что не осталось ею незамеченным. «Злятся, – поняла она, – чувствуют опасность для своей доли наследства». Однако её это не волновало. Своих невесток леди Дороти не слишком-то жаловала.
