– Все не так плохо, государь, – заметил Кастор тоном человека, довольного, что его не постигла такая же участь. И чтобы утешить господина, он прибавил: – Воинов учат сливаться с природой, становиться незаметными. Представьте, что все это тряпье – просто маскировка, и вам будет легче.
– Попытаюсь. Спасибо, Кастор. Я скоро выйду. Оставшись один, Атрей остановился посреди каюты.
Крупный, рослый и широкоплечий, с гибкой силой воина, которому действие и движение привычнее спокойствия. Но бывали минуты...
Он прикрыл глаза – темно-карие, блестящие, с золотистыми крапинками – и глубоко вздохнул. Умения забывать о мирском он добивался долгим и упорным трудом: сначала в детстве, следуя по едва различимой в полумраке тропе, потом в юности во время воинской учебы, о которой упоминал Кастор, и, наконец, в зрелости, когда обнаружил в неподвижности ценный дар обновления и познания.
«Вернись...» Ее голос был тихим, мучительным, сипловатым от слез. Он хотел ответить, но не мог. Тело не повиновалось ему, стало чужим, а бурный поток уносил его все дальше.
«Не покидай нас...» Безликий и бестелесный, он кивнул. «Не покидай меня» – вот что он хотел от нее услышать, но понятия не имел почему.
«Будь проклят Дейлос!» Он вновь всплыл на поверхность, и боль подсказала: он еще жив. Боль и ее злость – на человека, который так обошелся с ним. На Дейлоса. Уже не друга детства, не соратника, а предателя, который чуть не стал убийцей.
Дейлос, на которого должна найтись управа.
От нее веяло ароматом жимолости. Это благоухание и шелк ее кожи радовали его. Он глубоко вздохнул, потом еще раз и ощутил...
...мягкий толчок корабля о причал, возвращающий его к действительности. Прошлое осталось позади, но от воспоминаний было некуда скрыться.
Атрей еще раз обвел взглядом каюту и вышел, поднялся по узкому трапу на палубу, где собрались его приближенные – тоже в чужеземной одежде, но попроще и поудобнее. Зоркие, внимательные, держащие ладони на рукоятях отнюдь не церемониальных мечей, они расступились перед Атреем. Глухой ропот доносился с каменной пристани, наводил на мысли о живом море, волнами разбегающемся по набережной, заполняющем узкие улочки, бьющемся о цепочку солдат в малиновых мундирах. Оркестр хрипло наигрывал мелодию, в которой преобладали барабанная дробь и звон тарелок, но музыка потонула в приветственном реве толпы, едва Атрей шагнул на трап.
Он замер, подхваченный восторгом толпы при виде незнакомой, но, видно, важной особы – бесплатного зрелища, до которого простолюдинам, в сущности, нет никакого дела. Атрей прекрасно понимал, кто он для этих людей, и все равно не переставал удивляться. У него на родине чувства выражали совсем по другому поводу.
В стороне от моря запрокинутых чужих лиц он заметил знакомые фигуры и приободрился. Какой бы странной ни казалась ему эта страна, она сулила воссоединение с близкими.
– Атрей! Атрей, сюда! – звала Кассандра, его сводная сестра. Помня, что ему полагается сохранять достоинство и невозмутимость, он все-таки не мог не улыбнуться при виде Кассандры. Она вышла замуж всего несколько месяцев назад, всей душой любила рослого золотоволосого мужа и была любима и теперь буквально лучилась счастьем.
Воины мужа Кассандры стояли в почетном карауле у подножия трапа. Атрей прошел сквозь строй и крепко обнял сводного брата Алекса, который радостно улыбался и похлопывал его по спине с такой силой, что менее крепкого человека давно свалил бы с ног.
– Приплыть не успел – и уже любимец всего Лондона! – пошутил Алекс. – Так я и знал.
– Мог бы и предупредить, – сухо заметил Атрей. – Торжественной встречи я не ждал.
– Во время первого официального визита в Англию ванакса Акоры? Зря надеялся. Добро пожаловать, брат. Рад тебя видеть.
– Взаимно, Алекс. – И Атрей раскрыл объятия красавице, подпрыгивающей на месте от нетерпения. – Кассандра, сестренка!
Обнимая его, Кассандра защебетала:
– Джоанна так расстроилась, что не смогла тебя встретить! Амелия что-то раскашлялась, и, конечно, Джоанна осталась с ней. Только не волнуйся, твоей племяннице уже лучше.
– Нам строго-настрого велено без промедления доставить тебя домой, – сообщил Алекс снисходительным тоном мужчины, счастливого в браке, – Джоанне не терпится тебя увидеть.
– А мне – ее, – отозвался Атрей, переводя взгляд на стоящего в стороне мужчину. Кассандра была так безоблачно счастлива, что Атрей проникся симпатией к зятю-англичанину. Впрочем, он уже испытал его в поединке и за бутылкой вина. И Ройс его не разочаровал. – Рад тебя видеть, – сказал ему Атрей.
– И я вас, государь, – ответил Ройс.
Ванакс Акоры, высокочтимый правитель своего народа, поморщился:
– Государь? С чего вдруг такие церемонии? Я надеялся на время отложить официальные встречи.
Ройс кивнул в сторону кряжистого незнакомца, наблюдавшего за ними, и негромко объяснил:
– Увы, не выйдет. Принц-регент нездоров и сожалеет, что не в состоянии встретить тебя. Но с нами его премьер-министр лорд Ливерпул.
Атрей вгляделся в лицо человека, который занял пост премьер-министра всего несколько месяцев назад, после убийства его предшественника. Слухи не обманули: Ливерпул и вправду выглядел простоватым, но напористым и надежным британцем. Вероятно, с такими и придется иметь дело Атрею... Но какое дело?
Впечатлять, убеждать, понимать? И то, и другое, и третье – и многое другое. Благодаря новым машинам и многочисленным заводам и фабрикам Великобритания крепла и богатела на глазах с быстротой, которой еще не знала история. Закалившись в войне с Наполеоном и в бывших американских колониях, пережив народные волнения, которые в других странах вылились в кровопролитные революции, островное государство выстояло, равнодушное ко всем интересам, кроме собственных.
Эта решимость была достойна восхищения, но вместе с тем настораживала. Атрей кивнул.
– Лорд Ливерпул, я ждал знакомства с вами. Премьер-министр почтительно склонил голову:
– Ваше величество, вы здесь желанный гость. Его высочество принц-регент и все его правительство с нетерпением ждали вашего прибытия.
– Как и я, премьер-министр. Помимо всего прочего, мне хотелось узнать, отчего мои родные предпочитают жить не на родине, а в Англии. Не в обиду будь сказано, приятный климат в число достоинств этой страны не входит.
Премьер-министр нерешительно засмеялся, Атрей довольно усмехнулся. Всегда полезно застать врасплох даже потенциального противника. Он продолжил бы словесный поединок, если бы его не отвлекла Кассандра.
– Атрей, ты ведь помнишь Брайанну? – И она подтолкнула вперед девушку лет двадцати – тоненькую, с волосами того самого оттенка, который так любил Тициан. Ослепительный цвет этих волос недвусмысленно указывал на страстность натуры, несмотря на скромность и сдержанность манер. Кожа Брайанны имела оттенок сливок, зеленые глаза были пронизаны золотым свечением.
