— Вынуждена огорчить вас, монсеньор, но ваше пожелание все-таки не сбылось. Корабль из Шотландии не пошел ко дну, а благополучно вошел в гавань.
На какой-то миг в комнате воцарилось удивление, и пять мужских голов одновременно повернулись к говорившей. Затем незнакомку буквально внесло в комнату новым сильным порывом ветра, и чья-то невидимая рука закрыла скрипучую дверь снаружи.
Граф Гюстав де Клод торопливо вскочил на ноги.
— Корабль действительно прибыл. Нам не сообщили об этом! — воскликнул он. — Нам нужно было находиться на набережной! Что же случилось с гостями из Шотландии? Где они?
— Многие из них уже вернулись обратно в свои комнаты, — ответила юная незнакомка.
Это действительно была юная девушка. Лет семнадцати или восемнадцати, решил про себя герцог, поднимаясь медленно с соответствующим его званию достоинством уже после того, как остальные мужчины уже стояли. Посмотрев на нее, он встретился со взглядом пары голубых глаз, лучившихся нескрываемой враждебностью. Она была очень маленького роста и нисколько не напоминала статных ширококостных шотландок, которых в здешних краях повидали немало. Кудряшки, выбившиеся из-под чепца и закрывавшие ее белый лоб, свидетельствовали о том, что волосы у незнакомки золотисто-рыжего цвета. Герцог невольно подумал, что никогда еще не видел кожи такой едва ли не кристальной чистоты, что она казалась почти прозрачной.
— Значит… вся остальная свита вернулась… — заикаясь, произнес юный граф. — Это ужасно, сударыня. Я и мои друзья должны были встретить вас и поприветствовать на земле Франции от имени Его Величества короля!
Девушка перевела взгляд с герцога на графа.
— На набережной никого не было, — сказала она. — Поэтому мы пешком добрались до гостиницы.
— А мистрисс Шина Маккрэгган? — спросил граф. — Она тоже наверху? Вместе со всеми остальными? Вы не могли бы попросить ее спуститься вниз, сюда, чтобы я мог принести ей наши глубочайшие извинения? Кроме того, я хотел бы передать лично ей послание Его Величества короля Франции!
— Вы могли бы передать его, если бы мне удалось подойти поближе к камину, — ответила девушка, — У меня промокли ноги. Я и представить себе не могла, что во Франции столько грязи.
— Но, сударыня, неужели., нет..» не может быть…
— Вы не ошиблись, сударь, я — Шина Маккрэгган, — произнесла девушка с достоинством, которое не совсем вязалось с ее хрупкой фигуркой.
В комнате мгновенно воцарилась тишина, которую вскоре нарушил герцог де Сальвуар:
— Мистрисс Маккрэгган, позвольте от имени короля Франции приветствовать вас в нашей стране! Наше смущение было вызвано тем, что мы ожидали прибытия особы более старшего возраста.
— Я слышала о том, чего вы ожидали, монсеньор, — ледяным тоном ответила Шина и отвернулась. Теперь присутствующим был виден лишь кончик се маленького прямого носа и часть маленького изящного подбородка.
Молодые придворные лишь усилием воли сумели сдержать улыбки. Они настолько привыкли к грубым, бесцеремонным манерам герцога, что его извинения перед юной шотландской девушкой вызвали у них удивление. Они тут же уступили дорогу Шине, давая ей возможность подойти поближе к очагу. Девушка протянула руки к огню и жестом, совершенно лишенным кокетства, развязала ленты своего мокрого чепца, а затем стянула его с головы.
На какой-то миг присутствующим показалось, будто в темную закопченную комнатку с низким потолком заглянуло солнце. В отличие от всех других женщин, которых когда-либо видели молодые придворные, волосы юной шотландки оказались золотисто-рыжими, завитыми самой природой во множество мелких локонов. Казалось, будто над головой Шины светится золотистый нимб.
— Сударыня, позвольте мне…
Молодые люди поспешно вскочили на ноги, предлагая нежданной гостье стул, подушечку, чтобы было удобнее сидеть, забрать у нее промокший плащ, перчатки и чепец.
— Бокал вина, сударыня? Вино взбодрит вас после долгого путешествия!
— Благодарю вас, я предпочла бы чашку горячего шоколада, если это, конечно, возможно.
— Вам сию же минуту подадут его!
Один из кавалеров поспешно вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет шоколада. Другой опустился на колено и помог рыжеволосой шотландке снять промокшие башмачки.
— Ваша обувь совершенно промокла, — заметил он. — Я схожу за горничной, пусть она высушит се, если, конечно, нет возможности достать из вашего багажа другую пару.
— Я думаю, что времени для того, чтобы просушить ее, будет больше чем достаточно, — ответила Шина. — Отец Хэмиш, который сопровождает меня в этом путешествии, сможет отправиться в путь не раньше чем через несколько часов. Он так измучен морской болезнью, так же, как и его слуга и служанка моей госпожи. Им нужно дать немного времени для отдыха, они несколько дней не смыкали глаз.
— А как вы, сударыня, перенесли путешествие по бурным морским водам?
— С удовольствием, — ответила Шина. — Я родилась у моря и привыкла к непогоде. Я часто выходила в море вместе с отцом. Но я не думала, что в ваших краях будет так холодно.
Девушка протянула к огню озябшие ноги в толстых вязаных чулках. Ножки у нес были маленькие и удивительно гармоничной формы. Присутствующие в комнате придворные впервые обратили внимание на то, как просто и едва ли не бедно одета юная путешественница из Шотландии. На девушке было простое платье из домотканой шерсти. На ее одеянии отсутствовала какая-либо отделка из шелка, атласа или меха, которые так любили знатные дамы Франции. Не заметили молодые придворные на шотландке и каких-либо драгоценностей.
— Расскажите о вашем путешествии, сударыня, — осмелился наконец спросить один из дворян, нарушая возникшее на какое-то мгновение неловкое молчание.
— Рассказывать особенно нечего, господа, — ответила Шина. — За исключением того, что морс было очень бурное с той самой минуты, когда мы только отплыли из Инвернесса. Тем не менее корабль благополучно доставил нас сюда, на французскую землю. Это прекрасный корабль, построенный в Шотландии, причем так, как умеют это делать только шотландцы.
На этот раз в ее голосе прозвучала дерзкая нотка. Шина бросила взгляд в сторону герцога де Сальвуара, который внимательно рассматривал ее с легкой улыбкой, которая показалась ей насмешливой.
Про себя она подумала, что никогда еще не видела такого красивого мужского лица, которое безнадежно портил отпечаток цинизма и скуки. Герцог являл собой тот тип мужчины, который ей не нравился больше всего, подумала девушка. Именно этот тип внушал ей страх, когда она встречалась с придворными в обществе венценосных особ. Тот самый тип, который заставил ее воскликнуть, обращаясь к собственному отцу:
