– Вы правы, – согласился следователь. – А где ваше милое семейство?
Он приставил руку ребром к глазам, чтобы заходящее солнце не мешало ему глядеть на собеседника.
– Сейчас придут, куда же им деваться! Только ведь маленькие дети, вы же понимаете, с ними столько мороки, столько возни. Вот и тянутся долго, пока соберутся, нет мочи стоять и ждать их по часу!
В его голосе прозвучала усталость и раздражение.
Сердюков покивал с понимающим видом, словно и у него семеро по лавкам. Между тем семейство Боровицкого не заставило себя долго ждать. Раздался веселый гвалт и визг.
– Да вот и они сами! – обреченно произнес усталый отец.
Константин Митрофанович посмотрел на него с сочувствием. Боровицкий еще был молод, ему было чуть за тридцать. Но уже успел устать от жизни, народив пятерых детей за десять лет брака. Боровицкие были теми немногими курортниками, с которыми Сердюков поддерживал мимолетное знакомство. Милая, шумная, непоседливая семья. Полицейский почти сразу запомнил, кого из детей как зовут, чем заслужил благосклонность госпожи Боровицкой. Она же сочла своим долгом заботиться об одиноком неприкаянном господине. И посему, как только они появлялись на пляже, в парке лечебницы, в зале ресторана, семейство непременно устремлялось к Сердюкову, чтобы осведомиться о его успехах в борьбе с коварным недугом.
Пребывание в лечебницах и на курортах невероятным образом повышает интерес обывателей к медицине. Еще недавно мнившие себя совершенно здоровыми, люди быстро становятся большими знатоками болезней, лекарств и способов лечения даже того, что уже неизлечимо. У кого что болело, ныло, чесалось, стреляло, кто умер, а кто чудесным образом исцелился, – вот самые животрепещущие темы для подобных бесед.
Сердюков приготовился к неизбежному, отступать было некуда. Шумное семейство, смеясь, галдя и крича, приближалось неумолимо, как девятый вал. Дети разного возраста, старшему девять, младшему два года, скакали вокруг матери, няньки и высокой барышни с недовольным лицом – сестры Боровицкого Зинаиды. Замыкал процессию лакей, тащивший высокую пляжную корзину, сидя в которой дамы Боровицкие прятались от палящего солнца, пытаясь уберечь носы, плечи и прочие части тела от коварных лучей.
– Милейший Константин Митрофанович, как поживаете, как вы спали нынче? – пропела мать семейства, одетая в розовое легкое платье без корсета и шляпу с розовыми же маргаритками. И, не дожидаясь ответа, заохала:
– А я этой ночью почти не спала, такая духота, голова совершенно раскалывалась, все ворочалась, вставала, да и дети были беспокойны. Боюсь, не было бы нынче сильной грозы, что-то пугающее в атмосфере, давит грудь, словно дурное предчувствие. Вы верите в предчувствие, господин Сердюков? – она сложила кружевной зонтик и присела на скамейку.
– Полно, матушка, что ты городишь, какое может быть предчувствие у господина следователя? – урезонил жену Боровицкий, окинув её недовольным взглядом. Он не поощрял местной курортной моды дамам в сильную жару появляться на людях без корсета. – Да и спала ты крепко, тебе, верно, просто сон плохой приснился.
– Ах, вечно ты, Анатоль… – с обидой начала было жена, но осеклась, постеснявшись продолжать при постороннем человеке.
Сердюков смотрел на госпожу Боровицкую с улыбкой и сочувствием. Милая, добрая, чуткая, славная, любящая. Курочка-наседка, хлопотливая и отзывчивая душой. Чудная жена, прекрасная мать. Чего еще желать мужчине? Однако же в тоне Боровицкого нет-нет да промелькнет раздражение, снисходительность по отношению к своей супруге. Конечно, спору нет, он красавец, яркий, темноволосый, высокий, правда, уже с брюшком и вторым подбородком, но все равно хорош! Она же, видимо, в юности тоже была прелестна, но многочисленные роды придали её фигуре полноту, заботы наложили на лицо неизбежный отпечаток.
– Благодарю вас, сударыня, за ваше неизменное внимание к моей скромной персоне, – Сердюков шутливо приподнял светлую шляпу. – Мне, как человеку одинокому, такое внимание в диковинку. Оно даже, извините, пугает!
Боровицкие дружно засмеялись.
– Ни за что не поверю, что полицейские чего-нибудь боятся! – воскликнула молодая девушка, сестра Боровицкого. Она отошла от детей, резвившихся у кромки прибоя, оставив их на няню, и тоже присела около Сердюкова. Детки дружно принялись ковырять палкой студенистое тело большой фиолетовой медузы, выброшенной волной на берег. Старшие же заспорили, сколько сортов халвы они попробовали за это время. Шоколадная, ореховая, фисташковая, миндальная… Нет, еще сахарная, ванильная…
– Увы, Зинаида Ефремовна, мы такие же живые люди, как и прочие рабы божии. Нам так же свойственны все страхи рода человеческого, – мягко ответил полицейский и незаметно отодвинулся от собеседницы, чтобы никоим образом не прикоснуться ни к одежде, ни к руке барышни.
– Знаем, знаем, чего вы боитесь! – лукаво погрозила пальчиком Таисия Семеновна Боровицкая. – Боитесь, что Амур ранит ваше сердце!
Сердюков вздрогнул и принужденно засмеялся. Зинаида опустила голову с высоко заколотыми на затылке волосами и стала пересыпать песок сквозь пальцы, избегая взгляда собеседника. Кажется, следователь оказался прав в своих ужасных подозрениях. Неужели семейство Боровицких окружило его плотным кольцом своей заботы, чтобы пристроить наконец замуж сестрицу Зиночку? Боже милосердный! Она, конечно, неплохая девушка, и даже симпатичная, правда, без той яркости, которая досталась брату Анатолию. Но ведь недаром засиделась в девках! Насколько успел заметить Сердюков за время непродолжительного курортного знакомства, характер Зина имела своенравный и капризный. Затянувшееся девичество, похоже, добавляло масло в огонь её нерастраченных чувств. Боровицкие возили её с собой по курортам с надеждой найти ну хоть какого-нибудь жениха из отставников – военных, чиновников средней руки. Да только пока все без толку. К тому же из экономических соображений мадам Боровицкая норовила приспособить золовку в виде еще одной няни и гувернантки для своих детей. Но возня с малышами и поиск жениха – вещи несовместимые!
Сердюков приглянулся Боровицким. Они навели о нем справки в гостинице и были поражены, что такой достойный человек пребывает в одиночестве. Конечно, полицейский – не бог весть что, человек небогатый. Но по всему видно, что порядочный. Без пороков, словом, отчего не попробовать?
Так рассуждала Таисия Семеновна. Анатолий Ефремович только пожал плечами. Сама же Зиночка не испытывала к новому знакомому никакого интереса, и только понукаемая женой брата принимала участие в охоте на жениха.
