— А у тебя веснушки! — заявила она.
Фиона вздрогнула как от удара.
— Веснушки пройдут. Они исчезнут прежде, чем я достигну восемнадцатилетия. Моя мама каждый вечер втирает мне в лицо лимонный сок, — заявила она, а затем продолжила, презрительно фыркнув. — Но зато тебе никакие средства не помогут, потому что ты уродлива.
— Это не правда!
Обе девочки обернулись на голос Оливии, которая вернулась в этот момент.
— О, Оливия, — обратилась к ней Фиона. — Я знаю, что ты дружишь с Мирандой, потому что она живет рядом, и вы вместе учитесь, но ты должна признать, что она совсем не симпатичная. Моя мама говорит, что она никогда не найдет себе мужа с такой внешностью.
Синие глаза Оливии метали гром и молнии. Единственная дочь графа никогда и ни в чем не знала отказа и никогда не признавала своего поражения, а в особенности, когда зашла речь о ее лучшей подруге.
— Миранда получит гораздо лучшего мужа, чем ты, Фиона Беннет! Ее отец баронет, тогда как твой всего лишь простой мистер.
— Титул не имеет большого значения, если он не подкреплен деньгами и нужными связями, — возразила Фиона, явно повторяя слова, которые услышала дома. — А у Миранды нет ни того, ни другого.
— Заткнись уже ты, старая глупая корова! — воскликнула Оливия, топнув ногой. — Это праздник по случаю моего дня рождения, и, если ты не можешь вести себя нормально, уезжай домой!
Фиона опешила. Но так же она понимала, что не стоит сориться с Оливией, чьи родители были самыми высокопоставленными господами в их местности.
— Прости, Оливия, — тихо пробормотала она.
— Нечего передо мной извиняться. Тебе надо просить прощения у Миранды.
— Извини, Миранда.
Миранда молчала, пока Оливия слегка не толкнула ее.
— Я принимаю твои извинения, — пробурчала она неохотно.
Фиона кивнула и убежала.
— Не могу поверить, что ты назвала ее старой глупой коровой, — произнесла Миранда.
— А тебе нужно научиться защищать себя, Миранда.
— Я прекрасно защищалась, пока ты не пришла, Ливви. Просто я делала это не так громко.
Оливия вздохнула.
— Мама говорит, что у меня нет ни унции сдержанности или здравого смысла.
— Это точно, — подтвердила Миранда.
— Миранда!
— Все верно, но, несмотря ни на что, я тебя люблю.
— И я люблю тебя тоже, Миранда. И не волнуйся из за слов глупой старой Фионы. Ты можешь выйти замуж за Уинстона, когда вырастешь, и мы станем сестрами на самом деле.
Миранда скептически посмотрела в другой конец комнаты, где Уинстон увлеченно дергал за косичку маленькую девочку.
— Ну, не знаю, — нерешительно сказала она. — Я не уверена, что захочу выйти замуж за Уинстона.
— Глупости. Это было бы прекрасно. Кроме того, смотри, он только что пролил лимонад на платье Фионы.
Миранда усмехнулась.
— Идем со мной, — скомандовала Оливия, беря ее за руку. — Я хочу открыть подарки. Обещаю, что буду визжать громче всего, когда доберусь до твоего.
Девочки вошли обратно в комнату, где Оливия с Уинстоном стали открывать подарки. Слава богу (по мнению леди Ридланд), они закончили к четырем часам, когда всем детям нужно было возвращаться домой. Ни за одним ребенком не послали слуг: приглашение в Хейвербрикс считалось настоящей честью, и никто из родителей не хотел упускать возможность пообщаться с графом и графиней. Никто из родителей, кроме родителей Миранды. В пять часов она все еще сидела в гостиной, рассматривая подарки Оливии.
— Я не могу понять, где твои родители, Миранда, — сказала леди Ридланд.
— О, я знаю, — бодро отозвалась Миранда. — Мама уехала в Шотландию, чтобы навестить свою маму, а папа, наверное, забыл обо мне. С ним это часто случается, Вы же знаете, когда он занимается своими рукописями. Он переводит с греческого.
— Я знаю, — с улыбкой сказала леди Ридланд.
— С древнегреческого.
— Я знаю, — вздыхая, еще раз подтвердила леди Ридланд. Это было уже не в первый раз, когда сэр Руперт бросал свою дочь. — Хорошо, но тебе все равно нужно возвращаться домой.
— Я поеду с ней, — предложила Оливия.
— Ты и Уинстон должны убрать свои новые игрушки и написать благодарственные письма. Если вы не сделаете этого сегодня вечером, то можете не вспомнить, кто что вам подарил.
— Но нельзя же отправлять Миранду просто со слугами. — Ей не с кем будет поговорить по дороге.
— Я могу поговорить со слугами, — сказала Миранда. — Дома я всегда так делаю.
— Но не с нашими, — прошептала Оливия. — Они такие чопорные и молчаливые, и всегда смотрят на меня неодобрительно.
— В большинстве случаев им есть за что смотреть на тебя неодобрительно, — прервала дочь леди Ридланд, ласково гладя ее по голове. — У меня есть к тебе предложение, Миранда. Ты не против, если домой тебя проводит Найджел?
— Найджел! — завизжала Оливия. — Миранда, какая же ты счастливица.
Миранда заинтересовалась: она никогда раньше не встречала старшего брата Оливии.
— Хорошо, — согласилась она. — Я хотела бы наконец познакомиться с ним. Ты так часто рассказываешь о нем, Оливия.
Леди Ридланд вызвала горничную, что бы та пригласила к ним ее старшего сына.
— Вы никогда не встречались, Миранда? Как странно. Ну конечно, он обычно приезжает домой на Рождество, а ты всегда уезжаешь на праздники в Шотландию. Мне пришлось очень постараться, чтобы уговорить его приехать на день рождения близнецов. Как бы то ни было, здесь ему ничего не угрожало: ни одна из мамаш не попытается его женить на десятилетней дочери.
— Найджелу девятнадцать, и он может уже жениться, — с легкостью подтвердила Оливия. — Он — виконт. И он очень красив. Он выглядит точно так же, как я.
— Оливия! — предостерегающим тоном, сказала леди Ридланд.
— Но он похож на меня, мама. Я была бы очень красивой, если бы была мальчиком.
— Ты и как девочка очень симпатичная, Ливви, — лояльно отозвалась Миранда, глядя на ее белокурые локоны лишь с небольшой завистью.
— Ты тоже симпатичная. Пока ты не уехала, выбери себе одну из лент, которые подарила Фиона-корова. Для меня их все равно слишком много.
Миранда улыбнулась маленькой хитрости подруги. Она посмотрела в коробку и упрямо выбрала фиолетовую атласную ленту.
— Спасибо, Ливви. Я надену ее в понедельник на уроки.
— Ты звала меня, мама?
Миранда повернулась на звук завораживающе-глубокого голоса и чуть не задохнулась от восторга. Там стоял самый красивый человек на свете из всех, которых она видела. Оливия говорила, что Найджелу всего девятнадцать, но Миранда с первого взгляда поняла, что перед ней стоит уже состоявшийся мужчина. Его плечи были очень широки, а тело было стройным и тренированным. Его волосы были темнее, чем у Оливии, но в них проглядывали золотистые пряди, свидетельствующие о том, что он много времени проводит на солнце. Но самое лучшее в нем, немедленно решила Миранда, были его глаза: ярко-синего цвета, точно такие же, как у Оливии. Они так же лукаво мерцали, как у нее.
