Криспин стоял перед пустым камином, весьма импозантный в своем мундире, но явно смущенный — и не без оснований. Он поклонился.
— Мэг, — забормотал он.
— Я жду объяснений, — требовательно произнесла Маргарет, гневно сверкнув глазами. — Неужели ты так сильно ненавидишь меня, Криспин? Но за что? Что такого я сделала, чтобы заслужить это?
— Бог мой, Мэг! — ужаснулся он, шагнув ближе. — С чего ты взяла? Я всегда обожал тебя. Ты должна это знать.
Она откинула назад голову, словно он влепил ей пощечину.
— Обожал меня? — презрительно бросила она. — Неужели?
— Если ты имеешь в виду Терезу, то я могу все объяснить.
— Я тоже, — сказала она. — Любой дурак может это объяснить. Но меня не интересуют твои объяснения. Я хочу знать, почему ты предал меня вчера вечером?
— Предал? — переспросил он. — Это слишком резкое суждение, Мэг. Ты же помолвлена с Шерингфордом? Ты сама сказала мне это — дважды, в Гайд-парке и на балу.
— И в обоих случаях, — сказала она, — я предупредила тебя, что мы еще не объявляли о помолвке, что даже моя семья ничего не знает. Жаль, что мне не пришло в голову взять с тебя клятву. Я думала, что могу положиться на твою сдержанность и честь.
Криспин поморщился.
— Я беспокоился о тебе, Мэг, — сказал он. — Я разговаривал с Ванессой и Морлендом, когда ты танцевала с Шерингфордом, и видел, как вы уединились в сторонке. Морленд объяснил мне, кто он такой, и выразил недоумение, кто мог представить его тебе. Он сказал, что ты скорее всего не знаешь, что он неподходящая компания. Это встревожило твою сестру, она хотела пойти к тебе сама, но мы с Морлендом отсоветовали. Вместо нее пошел я. Я надеялся увести тебя, не устроив сцены. Собственно, я полагал, что ты будешь рада избавиться от его общества, если тебе уже известно, кто он такой, или будешь благодарна позже, когда узнаешь правду. Но вместо этого ты сообщила мне, что вы помолвлены. Что мне оставалось делать?
— Очевидно, только одно, — иронически заметила она, — разболтать об этом всем присутствующим.
— Я поговорил с парой сослуживцев, — признался Криспин. — Они мои друзья, я доверяю им и привык считаться с их мнением. Я спросил их, вправе ли человек, который знал тебя всю жизнь, кто был твоим соседом и другом, вмешаться в твою жизнь настолько, чтобы попытаться убедить тебя разорвать помолвку.
— Ты не знал меня всю мою жизнь, — возразила она. — Ты вообще не знал меня последние двенадцать лет, Криспин.
«…был твоим соседом и другом». Неужели, с его точки зрения, между ними ничего больше не было?
— Мэг, — сказал он, — Шерингфорд — негодяй. Он вообще не должен был быть там вчера вечером. Я сомневаюсь, что он получил приглашение. Не может быть, что ты всерьез собираешься выйти за него замуж. Разорви помолвку и выходи замуж за меня.
— Что?! — Ее глаза расширились.
— Никто не упрекнет тебя, — сказал он. — Наоборот, все будут аплодировать твоему здравому смыслу.
— За то, что выбрала тебя? — уточнила она.
Криспин покраснел.
— Когда-то ты была готова выйти за меня, — сказал он. — Если бы твой отец не умер, мы бы давно поженились. Ничего с тех пор не изменилось, не считая того, что мы оба стали немного старше. И того, что ты теперь даже красивее, чем была тогда. — Он улыбнулся.
— И того, что в промежутке ты успел побывать в законном браке, — заметила она. — И того, что у тебя есть дочь.
— Которой нужна мать, — мягко произнес он. — Мэг…
Но она подняла руку, и он замолк.
Он просит ее выйти за него замуж. Неужели после всех этих лет, после всего, что случилось, он рассчитывает, что она выйдет за него? После стыда, который она по его милости пережила вчера вечером?
Но она не должна отвлекаться от главного вопроса.
— Значит, это один из твоих приятелей разболтал о моей помолвке? — поинтересовалась она. — Ты это хочешь сказать, Криспин?
— Непреднамеренно и, уж точно, не назло, — ответил он. — Я готов был разорвать его на части этим утром, когда прочитал заметку в газете. Но он не менее расстроен, чем я. Он всего лишь упомянул о том, что я рассказал ему, когда беседовал со своей кузиной… строго конфиденциально, разумеется. Он хотел узнать ее мнение.
Вот так и распространяются слухи и сплетни, как лесной пожар, вспыхнувший от единственной искры. Кузина рассказала кому-то еще по секрету, и пошло, и пошло…
Что ж…
— Извини, Мэг. Мне очень жаль, что так получилось, — сказал Криспин. — Я понимаю, как тебе неприятно, что о твоей помолвке стало известно раньше, чем у тебя была возможность поставить в известность свою семью, и прежде чем Шерингфорд смог официально попросить твоей руки у Стивена. Но видишь ли, сплетни все равно поползут, если твоему брату и сестрам не удастся отговорить тебя от столь нежелательного союза. Это неизбежно. Шерингфорд — пария, и заслуженно. Я просто не понимаю, как ты могла выслушать его предложение, не говоря уже о том, чтобы принять его. Мэг…
— Ты извинился, — перебила его Маргарет. — Видимо, в этом была причина твоего прихода сюда сегодня утром, Криспин. А теперь ты извини меня. Я собиралась навестить Несси, когда ты приехал.
— Мэг, — сказал он, сделав еще один шаг к ней, — не выходи за него. Умоляю тебя. Ты будешь несчастна. Лучше выходи за меня.
— Чтобы жить счастливо до конца наших дней? — иронически поинтересовалась она.
Криспин имел совесть снова покраснеть.
— Порой, — сказал он, — требуется время, чтобы набраться мудрости и исправить прошлые ошибки.
— Надеюсь, — уточнила она, — ты не считаешь ошибкой свою покойную жену, Криспин? Или свою дочь? И возможно, следует предоставить лорду Шерингфорду такой же шанс продемонстрировать, что он стал мудрее, чем был пять лет назад, и способен исправить прошлые ошибки.
Криспин шумно вздохнул и отвесил ей очередной поклон.
— Уверен, твоим родным есть что сказать по поводу этой помолвки, — заявил он. — Послушай их, Мэг. Не стоит идти против всех из чистого упрямства. Помнится, ты всегда была самой упрямой из всех, кого я знал. Если ты не желаешь слушать меня, послушай их. Обещаешь?
Маргарет лишь приподняла брови, и ему ничего не оставалось, кроме как коротко пожелать ей доброго утра и проследовать мимо нее к выходу из комнаты.
Он попросил ее выйти за него замуж…
Когда он сделал это в прошлый раз, она буквально хотела умереть. Ведь она так сильно любила его, но не могла принять его предложение — он уходил на войну, и надо было ехать с ним в Испанию, а она должна была остаться дома, чтобы растить сестер и брата.
А теперь?
Может ли такая сильная любовь умереть? Хотя если это была настоящая любовь, то как вообще она могла умереть? И существует ли такая вещь, как настоящая любовь? Печально, если нет. И еще печальней, когда неудачная романтическая любовь превращает человека в неисправимого циника.
