— Любая драма уместна лишь на газетной странице, подсказал он, хотя никогда не произносил эти правила вслух и никогда о них не говорил. Но Дорогой Аннабел можно сказать все.
— Забавно, если учесть, что ваша мать актриса, — заметила Аннабел.
— Именно потому, что моя мать актриса, — возразил он.
— Драма вне газетных страниц мне больше импонирует, — вздохнула Аннабел. — Конечно, для мужчин все иначе. А для нас, незамужних женщин, в жизни существует очень мало приключений и развлечений.
— А это не считается? — спросил он.
Конечно, это всего лишь поездка в экипаже. Но что может помешать ему усадить ее на колени и сделать своей? Да ничего, если не считать его выдержки, которая с каждой секундой все больше слабела.
«Это всего лишь Аннабел», — пытался сказать себе Дерек. Но лгал самому себе. Потому что медленно, но ясно понимал, что хочет попробовать на вкус губы Аннабел, коснуться нежной кожи и груди, которая… о Господи, пробуждала такие порочные мысли! Почему все эти годы он ее не замечал?!
В свое оправдание он мог только сказать, что до последнего времени она не носила столь откровенных платьев.
Аннабел туже закуталась в шаль. В лучшую, по ее словам. Или это уловка, чтобы без помех встретиться с Оуэнсом?
— О да, это может считаться приключением, — ответила она с улыбкой, которая без преувеличения могла считаться порочной. — К счастью для вас, я личность незначительная. И мои родственники ни в коем случае не станут справляться о благородстве ваших намерений.
— Почему? — спросил Найтли. Он имел свою, не совсем обычную точку зрения на родственников незамужних женщин. Обычно они всеми силами стремились навязать ему своих сестер и дочерей, причем как можно скорее. Взять хотя бы Марсдена.
— Это будет означать для них потерю бесплатной прислуги, — призналась Аннабел с вымученным смехом, ударившим прямо в сердце Дерека. Она пыталась шутить на эту тему, но это ей плохо удавалось. — Бланш придется самой делать математику…
Бланш, вероятно, жена ее брата. Должно быть, кошмарная особа.
Его обуял благородный порыв спасти Аннабел из этой гнусной ситуации. Но Дерек отнес его за счет врожденных инстинктов истинного джентльмена. Или слишком многих проведенных в театре часов.
«Драма уместна лишь на газетных страницах. Повторить. Драма уместна лишь на газетных страницах».
— Неудивительно, что вы жаждете приключений, — заключил он, уводя разговор от ее семейки.
Слова все еще висели в воздухе, когда экипаж сильно тряхнуло. Аннабел оторвало от сиденья и бросило на колени Дерека. Лошади остановились. За окном послышались шум и крики: должно быть, они столкнулись с другим экипажем.
Нужно срочно посмотреть, что случилось.
Но Найтли остался и обнаружил еще много интересного в своей милой спутнице. Она была теплой — он точно знал это, потому что его мгновенно схватил жар — и просто роскошной женщиной. Дерек инстинктивно обнял ее, чтобы удержать на месте. И ощутил изгибы бедер, попки, грудей…
Ничего не скажешь, чертовски соблазнительна! И не только ее рот вводил мужчину в грех. Все остальное — тоже. Вся она греховно обольстительна, эта Ангельская Аннабел!
Почему он не узнан все это раньше?
Ну, прежде всего он до этого не держал ее в объятиях. Во всяком случае, дольше, чем было необходимо или диктовалось правилами приличия.
Найтли обнаружил также, что его телу очень нравилось ощущать Аннабел на коленях. Во всяком случае, определенные анатомические его части всеми силами старались выказать свою симпатию. Положительно непристойную симпатию.
— Мне бы стоило посмотреть, что происходит, — выдавил Дерек, хотя прошла еще минута до того, как кто-то из них попытался пошевелиться.
Когда они разъединились, он, должно быть, не слишком заботился о том, где находятся его руки, и ненамеренно коснулся определенных округлых частей ее тела.
В конце концов, он всего лишь мужчина.
Но это неправильно. Аннабел работала на него. Работала… на… него.
И развлекаться с ней несправедливо и нечестно. Это будет всего лишь мимолетная связь, если учесть намечавшуюся помолвку с леди Марсден. И рано или поздно это приведет к оскорбленным чувствам, неловкости, вопросам гордости и так далее, и тому подобное. И к потере одного из авторов, ведущих невероятно популярную колонку.
Аннабел была неприкосновенна.
Ощутив вечерний холод, Найтли прежде всего подумал:
«Хорошо, что Аннабел пришла за шалью».
И только потом он сосредоточился на ситуации.
Экипажи действительно столкнулись. И один, к несчастью, принадлежал ему. Слава Богу, лошади не пострадали. И никто не покалечился. Даже экипаж почти не получил повреждений. Однако пассажиры второго экипажа рвались в бой, и только холодная выдержка Найтли успокоила их, помогла разобраться, и все мирно разъехались.
Но все это время он краем глаза наблюдал за Аннабел, смотревшей в окно экипажа. Поэтому и не свалил с ног человека, обвинившего его кучера в разгильдяйстве и распущенности и осыпавшего ругательствами всех участников происшествия. Именно Аннабел явилась причиной, по которой он так спешил завершить спор миром. Сознание того, что Аннабел ждет, подстегивало Дерека.
— Наверное, в газете появится статья о правилах уличного движения, не так ли? — спросила она, когда он наконец уселся напротив.
— Совершенно верно, — ухмыльнулся он. — И еще одна с сетованиями на ужасающее неумение некоторых людей править лошадьми.
— Должно быть, чудесно иметь собственную газету и говорить целому миру, о чем вы думаете, — задумчиво произнесла она. — Особенно когда столько людей читают ее и соглашаются с вами. Вы поэтому работаете так много, мистер Найтли?
— Я люблю работать. Люблю успех и все, что к нему прилагается, — честно ответил Найтли.
Он любил испытания, трудности, погоню и гордость, приходящую с успехом. А также богатство и влияние, которые помогают достичь цели.
«Вышвырните ублюдка. Ему здесь не место».
Брат ошибся. Ему самое место в обществе. И вскоре общество примет его как одного из своих.
— Могу представить. Это очень красивый экипаж, — заметила Аннабел, гладя мягкие сиденья.
— Час назад он был гораздо красивее, — проворчал он. Аннабел рассмеялась.
Ко множеству деталей, которые Дерек успел узнать об Аннабел, пришлось добавить, что у нее прелестный смех.
— Мы почти приехали, — сообщила она, глянув в окно. — Большое спасибо, что проводили меня домой. Надеюсь, я не отвлекла вас от чего-то важного.
— Не мог позволить моему лучшему автору бродить в ночи без сопровождения, — широко улыбнулся Найтли.
