Лэйси бросила на него испытующий взгляд. В его голосе был оттенок насмешки или ей показалось?
— Да, спасибо. Ты голоден? Осталось немного вяленого мяса и яблоко.
— Отлично, — сказал Мэтт, хотя все, что он хотел, — было чашкой кофе. Он с удовольствием потянулся.
Лэйси быстро отвела взгляд, когда одеяло сползло на его бедра, выставляя напоказ мускулистое туловище, длинные крепкие руки и широкие плечи. Шаря в одном из пакетов, она старалась не вспоминать густые черные волосы, покрывавшие его грудь, то, как они сужаются в тонкую линию и исчезают в складках одеяла.
— Не могла бы ты подать мои штаны? — попросил Мэтт.
Лэйси подняла его джинсы так, словно они могли укусить ее. Не встречаясь с ним взглядом, она бросила их, затем быстро отвернулась. Ее щеки пылали, так как мысли опять приняли непристойный оборот.
Покусывая нижнюю губу, она старалась сконцентрироваться на яблоке, которое нарезала. Она чувствовала взгляд Мэтта у себя за спиной. Зная, что он наблюдает за ней, она потеряла контроль над собой и вдруг вскрикнула от боли, когда острый нож вонзился в палец.
— Что случилось?
— Я порезала палец.
— Дай взглянуть, — сказал Мэтт, подойдя к ней.
Лэйси вытянула руку и почувствовала помутнение при виде крови.
— Ты сильно порезалась!
Достав носовой платок из своего кармана, он обернул его вокруг пальца Лэйси, затем придержал ткань на месте пореза большим и указательным пальцами.
— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты так бледна.
Лэйси застенчиво улыбнулась.
— Я… я не выношу вида крови, — призналась она.
— Но ты не была так бледна, когда перевязывала меня, — заметил Мэтт.
Лэйси пожала плечами. Он развязал носовой платок и проверил порез.
— Мы промоем рану и продезинфицируем ее, чтобы туда не попала инфекция.
Лэйси кивнула. Прикусив нижнюю губу, она старалась не вздрагивать от боли, когда Мэтт обмывал палец водой из фляги.
— Сейчас чертовски будет болеть, — сказал он и взял бутылку виски.
Лэйси покачала головой. Затаив дыхание, она смотрела на паутину, висевшую на потолке, пока Мэтт прижигал ей рану. Несмотря на свою решимость быть смелой, она вскрикнула от боли, когда виски проникло в рану, ей казалось, что палец охвачен огнем.
Мэтт мягко выругался, завернул палец в лоскуток ткани, оторванный от его рубашки. Он никогда не боялся крови, ни своей собственной, ни чужой. Во время войны он видел людей, разорванных на куски. Он помогал одному из военных врачей ампутировать ногу и даже глазом не моргнул. Он хоронил людей, которые были разрублены штыком или разнесены пушкой на куски, и оставался спокойным, но в его сердце что-то дрогнуло, когда он увидел кровоточащий палец Лэйси и услышал, как она вскрикнула от боли. Почувствовав головокружение, девушка покачнулась. Мэтт быстро подхватил ее, прижимая к себе.
— Ты в порядке? — взволнованно спросил он. — Не собираешься упасть в обморок, не так ли?
— Не думаю.
Лэйси вздохнула, когда Мэтт, поддерживая, обнял ее за талию. Так чудесно, что кто-то о ней заботится. Так хорошо находиться в объятиях Мэтта, чувствовать силу его рук. Не думая о том, что делает, она закрыла глаза и прижалась щекой к его груди. «Это такая надежная грудь, — подумала она сонно, — прочная и сильная». Она слышала, как бьется его сердце, ровно и уверенно, и это было так утешительно.
Мэтт нежно прижал Лэйси к себе. «Бедное маленькое создание», — с нежностью подумал он и начал гладить ее волосы. Нагнувшись, он поцеловал ее в макушку, мягко двигая губами в тяжелой шелковой массе волос. Она чувствовала себя так хорошо в его руках и была сама не своя.
Ничего не говоря, он прижал Лэйси еще сильнее, лаская руками ее спину. Было адом жить с ней рядом все эти недели, хотеть ее и не сметь дотронуться из боязни напугать силой страсти. Она была очень наивной, и он жаждал быть тем, кто научил бы ее удовольствиям и наслаждениям, которые могут разделить мужчина и женщина. Тем не менее, он был научен с самого детства, что джентльмен не насилует леди. Джентльмен удовлетворял свои желания где-нибудь в другом месте, так как было много женщин, которые желали удовлетворить страсть мужчины за любую сумму денег.
Мэтт нахмурился. Он видел много проституток во время войны, женщин, которые хотели продать себя за стоимость обеда, лагерных шлюх, которые меняли свое целомудрие на еду, одежду или укрытие. Доступных женщин нетрудно было найти.
Мэтт взглянул на Лэйси. Было ли это все, что он чувствовал к ней, просто страстью? Он хотел любить ее и защищать от зла. Конечно, это было больше, чем просто страстное желание. Возможно ли, что он влюбился в нее?
Лэйси зашевелилась в его руках. Подняв голову, она нежно улыбнулась ему.
— Спасибо, — пробормотала она. — Сейчас я чувствую себя лучше.
«Она такая красивая, — подумал Мэтт, — невероятно красивая. Волосы, словно тусклое пламя, глаза — огромные и невинные». Взяв ее за подбородок, он наклонил голову и нежно поцеловал ее. Он не был готов к пылкости, которая пронзила его, когда губы коснулись ее, пылкости, которая превратила его тело в пламя и вселилась в поясницу, побуждая его взять то, чего он жаждал с того момента, когда открыл глаза и увидел ее. Жаждущим ртом он поцеловал ее снова.
Лэйси поцеловала его в ответ. Вдруг, забыв всякий стыд, она прижалась к Мэтту, желая, чтобы он целовал ее, желая чувствовать его мускулистое тело рядом с ее телом, его руки, обнимающие ее. Он был единственным надежным существом в мире чужаков, единственным источником безопасности. Ее рот подчинился его рту, губы раскрылись, когда она поддалась опьяняющему теплу, которое проникло к ногам, расслабляя колени и превращая кровь в пламя.
Язык Мэтта нежно исследовал глубины ее рта, смакуя секретную сладость, разжигая неизвестное раньше чувство восхищения в самой глубине ее существа, чувство такого блаженства и восхищения, что она задрожала от удовольствия. Ее сердце забилось в диком ритме, руки охватили его шею, прижимая его сильнее, желая поглотить его.
Мэтт издал тихий стон, когда губы Лэйси раздвинулись под его губами. Его тело, трепещущее, от безумной страсти, ожило. Желание пронизало его, сводя на край безумия. Ее грудь прижалась к его груди, такая мягкая и теплая, возбуждая еще больше. Его руки скользнули по ее спине, гладя ягодицы и прижимая ее бедра к своим, давая ей почувствовать очевидность его страсти.
— Лэйси.
Ее имя прозвучало стоном на его губах. Кровь пульсировала в мозгу, громыхала в ушах, словно отдаленный раскат грома, когда огонь страсти распространился по всему его телу. Неясный слабый голос разума предупреждал, что если он не отпустит ее сейчас, то никогда уже этого не сделает.
