– Но он, к сожалению, не богат, – холодно заметил Стивен.
– Зато Блисс так богата, что сможет обеспечить нас всех! – И Летиция уставилась на Блисс: что, мол, на это скажешь?
– Довольно, Летиция! – вскричал Стивен. – Я запрещаю тебе об этом говорить!
– Ты мне не отец! – воскликнула Летиция. – Мне нужен Ангус – и я его получу!
Блисс со вздохом отодвинула тарелку и встала. Лакей, стоявший сзади, подбежал, чтобы отставить ее резное кресло с высокой спинкой.
– У меня что-то разболелась голова, – сказала она, глядя в стену между сэром Бейзилом и Стивеном. – Прошу прощения и желаю всем доброй ночи.
Джентльмены встали с мест. Блисс небрежно кивнула гостям и вышла, не оглядываясь.
Однако, едва она скрылась в своей гостиной, раздался стук в дверь.
– Входите, – устало ответила она.
Блисс надеялась, что это Мерси или Луиза Лонсдейл – однако ничуть не удивилась, когда в дверях показался сэр Бейзил.
– Поверьте, милорд, это не каприз, – произнесла она. – У меня в самом деле страшно болит голова.
– Леди Вилльерс беспокоится за вас, – ответил он. – Вы бледны и выглядите нездоровой…
– И она опасается, что я заболею и умру до того, как ее семейка наложит лапы на мое состояние! – с горечью воскликнула Блисс.
– Блисс!..
– Нет! – Что-то сжало ей горло; глубоко вздохнув, она продолжала. – Говорю вам, сэр, лучше вам отослать этих ужасных людей в Лондон и покончить с этим, потому что я не выйду замуж за Стивена Вилльерса!
– Выйдете, – твердо ответил сэр Бейзил.
– Ни за что! – возразила Блисс. – Этому браку не бывать, и скорее…
– Мы уже подписали контракт, – негромко ответил он.
– Кон… – Блисс побледнела как полотно. Она знала: брачный контракт обладает такой же законной силой, как и сама церемония. – Но как? Вы ничего мне не сообщили!
– Это и не нужно, – ответил сэр Бейзил. – Вы несовершеннолетняя. Я ваш опекун. Все уже решено.
– Нет! – закричала Блисс. – Подождите… послушайте…
Но дверь за ним уже захлопнулась, отрезав Блисс от исполнения ее желаний и тайных надежд.
Пораженная и опустошенная, Блисс проводила опекуна взглядом. Этого не может быть, говорила она себе. Сэр Бейзил не мог продать ее сыну этой ужасной женщины, даже не сказав ей ни слова!
Однако это так и есть, отвечала себе девушка, чувствуя, как все глубже разверзается под ногами черная пропасть отчаяния. Контракт подписан. Она несовершеннолетняя, и сэр Бейзил – ее опекун, а значит, вправе распоряжаться ее судьбой и самой жизнью. Если бы она была старше – хоть на несколько лет! Будь ей хотя бы двадцать, Блисс могла бы тянуть время до совершеннолетия, а затем заявить, что отказывается от брака! Но ей всего восемнадцать, а это значит, что выхода нет.
Блисс вошла в спальню и упала поперек кровати, невидящими глазами уставившись в балдахин. Ей хотелось плакать, но не было ни слез, ни рыданий: только тупая боль в висках, которая при каждом движении становилась лишь сильнее.
Отворилась дверь. Блисс поморщилась, должно быть, подумалось ей, леди Дафна пришла проверить, не собирается ли ее добыча преждевременно испустить дух.
Но в дверях появилась Луиза. Ее доброе круглое лицо было озабочено.
– Бедная моя девочка! – проворковала она, подходя к кровати. – Давай я помогу тебе переодеться!
– Не надо, – пробормотала Блисс. – Больно… шевелиться…
– Значит, чем скорее ты ляжешь в постель, тем лучше. Потерпи немного.
Морщась от боли, Блисс позволила домоправительнице снять с себя платье и украшения и переодеть в ночную рубашку. Через минуту она уже лежала в постели.
– Вот так, – говорила домоправительница, легкими движениями растирая виски девушки. – Так лучше, правда?
– Лучше, – прошептала Блисс. Приподнявшись, она схватила Луизу за руку: в огромных глазах ее блестело отчаяние. – Ты слышала? – спросила она. – Он хочет выдать меня за Стивена Вилльерса. Они с леди Дафной уже обо всем договорились.
– Да, родная, слышала, – подтвердила Луиза. Она хотела бы утешить Блисс, но не знала, чем можно облегчить ее горе.
– Я не выйду за него замуж, – тихо, но твердо сказала Блисс, откидываясь на подушку. – Не выйду! Скорее умру!
– Не говори так! – встревожилась Луиза.
– Да, скорее умру! – воскликнула Блисс. Глаза ее наконец наполнились долго сдерживаемыми слезами. – Я ненавижу Стивена! Ненавижу его мать и сестру! Никогда, ни за что не выйду за него! Я хочу…
Имя Кита едва не сорвалось с ее уст, но Блисс прикусила язык. Она хочет Кита. Но чем он лучше Стивена? Человек, который так ненавидит всю ее семью, что готов обесчестить ее, чтобы удовлетворить жажду мести…
– Так что же, милая? – подбодрила ее Луиза. – Чего ты хочешь?
Блисс смахнула слезы с глаз.
– Ничего, – пробормотала она, отворачиваясь. – Хочу спать.
– Может быть, напоить тебя чаем с травами? Это займет время, но…
– Не надо, – прервала ее Блисс. – Я же говорю, я хочу спать!
Блисс не знала, заснет или нет. Ей хотелось остаться одной. Тайна рвалась наружу, и Блисс боялась, что еще минута – и она не выдержит и расскажет Луизе все. А доброй женщине ни к чему знать, как несчастна ее воспитанница. Она и так волнуется за Блисс.
– Хорошо, тогда спокойной ночи.
Луиза поправила одеяло, поцеловала Блисс в бледный влажный лоб и, грустно покачав головой и пробормотав что-то утешительное, покинула спальню.
В комнате горела всего одна свеча. Блисс отвернулась от нее и зарыдала, уткнувшись в подушку. Хоть она и предполагала, как обернется дело, и поклялась любым способом избежать нежеланного брака, усталость, головная боль и потрясение сделали свое дело: Блисс овладело бессильное отчаяние.
Наконец слезы прекратились… и вдруг Блисс поняла, что в комнате кто-то есть. До этой минуты она была слишком поглощена горем, чтобы увидеть, как от сквозняка колыхнулось пламя свечи, услышать тихие шаги по ковру, заметить движение теней на завешанных гобеленами стенах. И сейчас она не могла объяснить, что подсказало ей, что в комнате посторонний. Должно быть, она почувствовала это сердцем.
Блисс подняла голову. Наверно, это Луиза хочет узнать, как она себя чувствует, или, может быть, сэр Бейзил пришел поговорить о предстоящем браке…
Но перед ней стоял Кит. Как всегда, весь в черном – широкий черный плащ с капюшоном, высокие черные сапоги, широкополая шляпа, скрывающая лицо, в руках – черные кожаные перчатки с серебряной отделкой. Темные глаза его сверкали в свете свечи.
– Что ты здесь делаешь? – приподнявшись, резко спросила Блисс. – Неужели у тебя нет дел на большой дороге? Или путешественники нынче стали осторожны и ты остался без работы?
