Ее горло сжал спазм, женщина не могла произнести это слово вслух. Мисс Бантинг лишь провела пальцами по буквам, написанным дорогим ей почерком, который она узнала с первого взгляда. Всего одно слово: «Джейни», — казалось, оно согрело лаской ее сердце, душу, каждую клеточку ее существа.
Когда их мать была тяжело больна, в какой-то момент все поняли, что ей уже не выздороветь. И тогда она со слабеющими силами, но с твердой решимостью написала Джейн и Уэстону письма, почти по дюжине каждому. Это были простые и добрые послания. Она рассказывала, как познакомилась с будущим мужем, как они были счастливы, когда она забеременела, записала воспоминания о временах, когда дети были маленькими. Мама снова и снова повторяла, что дочь и сын должны всегда оставаться вместе. Напоминала им не забывать ходить в церковь и прилежно работать.
Дочь знала все письма до единого наизусть. Немало ночей она так и засыпала, прижимая к груди одно из них. Она перечитывала их, когда Уэстон испытывал ее нервы или когда работа ее слишком изматывала. Бывало, что когда Джейн хотелось поговорить с мамой, она писала ей ответ. Десятки небольших заметок, некоторые были записаны на бумаге, другие дочь сочинила в уме, — все они были адресованы маме, словно она была жива, просто на время уехала куда-то.
Но это… Джейн было трудно даже осмыслить все чувства, нахлынувшие на нее. Почтение боролось в ней с настоятельной потребностью прочесть мамины слова. Она перевернула письмо, сорвала печать и быстро развернула листок.
«Моя дорогая Джейн.
Есть вещи, на которые каждая мать имеет право, вещи, которые тысячу раз компенсируют все неприятности и все, что раздражало. Пусть я два года меняла тебе подгузники, но я помню и тот момент, когда ты посмотрела мне в глаза и сказала «мама», помню его так отчетливо, словно это было вчера. Я много месяцев носила тебя на бедре, а потом испытала неописуемую радость, увидев, как ты делаешь первые шаги, протягивая ручонки ко мне. А помнишь, как ты впервые в жизни испекла булочки на мой день рождения? Тебе тогда было одиннадцать лет. Не знаю, испытывала ли я когда-нибудь в жизни такую же гордость, как в тот момент.
Такие моменты поддерживали меня, приносили в мою жизнь свет и радость после смерти твоего отца. Не могу выразить, как мне грустно оттого, что я не смогу быть с тобой, когда ты подойдешь к самому удивительному из всех этих жизненных этапов: влюбленности.
Тем не менее мое отсутствие вовсе не означает, что я не могу быть с тобой. Я слишком люблю участвовать в твоей жизни и не позволю болезни отобрать это у нас. Так что, моя дорогая, я беру дело в свои руки. Возьми эти ключи и открой ими мой сундук, в котором было мое приданое. На дне его ты найдешь два маленьких свертка. Сверток, повязанный лентой цвета лаванды, — для тебя, а тот, что повязан голубой лентой, — для Уэстона. Ты поймешь, когда наступит подходящий момент отдать брату его. Для тебя у меня такого посыльного нет, вот почему я спрятала письмо в моей красивой вазе. Надеюсь, когда твой первый поклонник подарит тебе цветы, ты обнаружишь это послание в самый подходящий момент.
А теперь представь, как я грожу тебе пальцем, потому что мне нужно быть очень строгой. Как бы тебе ни хотелось прочитать все письма поскорее, ты можешь брать только одно письмо в неделю. Некоторые из моих советов пока еще не годятся для твоих невинных глаз. Последнее письмо ты должна прочитать в ночь перед твоей свадьбой. Пообещай мне, Джейни, что ты послушаешь меня.
Ладно, мои наставления закончились. А теперь вытри глупые слезы и пойди скажи своему молодому человеку спасибо за красивые цветы.
С любовью,
Мама».Джейн положила письмо на стол и стерла слезы, лившиеся по ее щекам ручьями. Сквозь ее грусть пробилась радость, и, еще шмыгая носом, она уже улыбалась. Это был самый большой подарок из всех. Мисс Бантинг почти слышала мамин голос и могла ясно представить, как она грозит пальцем, предостерегая. Ее улыбка переросла в мягкий смех.
Мама была с ней.
Джейн подняла вазу из раковины, перевернула ее вверх дном, и прямо в руку к ней выпал небольшой холщовый мешочек с ключом. Это тот самый ключ, который она после смерти матери где только не искала, но так и не смогла найти. А он все это время оставался в ее комнате, как часовой на посту.
Больше всего на свете мисс Бантинг сейчас хотелось закрыть магазин, побежать наверх и погрузиться в чтение маминых писем, но она должна была это отложить. Булочница просто не могла себе позволить упустить какую-то выручку. Женщина положила ключ в карман, быстро налила в вазу воду и поставила цветы. Лорд Рейли, может, никогда об этом не узнает, но теперь эта женщина ему очень обязана: если бы не его букет, могли бы пройти годы, прежде чем она обнаружила мамино послание.
Хозяйка бережно свернула драгоценное письмо и спрятала его в коробку с кулинарными рецептами. Глубоко вздохнув, она еще раз вытерла щеки рукавом и вернулась к миске со взбитыми белками. Отмеривая муку, женщина мурлыкала себе под нос, ее тайное открытие подпрыгивало в ее сердце, как попкорн на сковородке. И не важно, что у нее не было настоящего поклонника. Мама предполагала, что он будет. Родительница хотела, чтобы Джейн читала письма с интервалом в неделю, а последнее сохранила до ночи перед свадьбой. Она будет придерживаться маминого требования. Но последнее письмо она вряд ли когда-нибудь прочитает. Мисс Бантинг решила: лучшее, что она может сделать, это подождать полгода. Так будет честно, не так ли? Мама бы ее поняла.
Булочница улыбнулась, в то время как она перемешивала муку с белками, ее мысли витали далеко от того, чем она сейчас занималась. Может быть, она пошлет лорду Рейли какое-нибудь особое лакомство. Вспомнив его улыбку, когда он вручал ей букет, она почувствовала какой-то трепет в животе и на этот раз не стала с ним бороться. Если и был на свете мужчина, претендующий на роль ее поклонника, то это именно он.
«Дорогая мама,
Спасибо. Спасибо. Спасибо.
С любовью,
Джейн».— Я вижу, твое настроение улучшилось, — с усмешкой заметил Эмерсон.
Кузен вошел через черный ход с грузом припасов и положил покупки. «Настроение улучшилось» — это еще мягко сказано. С прошлого вечера все так сильно изменилось, что Джейн едва поспевала за собственными эмоциями. Она поставила противень с фруктовыми пирожными, только что вынутыми из печи, последняя партия на сегодня, и порывисто обняла гостя.
