— Что же мне делать? Сегодня маркиз узнал тайну Грейс, но, как ни странно, это его ни капли не смутило, он по-прежнему хочет ее увидеть. Интересно, а что думает о милорде сама Грейси? Она не расспрашивала меня о нем нарочно, но и не перебивала. А я-то, дурочка, говорила только о нем!
Мисс Бьюмонт оказалась то ли чересчур рассудительна, то ли слишком привязана к подруге, чтобы обвинять Грейс в том, что она похитила симпатии маркиза. Подозревать в девушке ее возраста и воспитания излишнее здравомыслие я бы не стала, особенно, если припомнить некоторые высказывания моих собственных племянниц, а потому могу с уверенностью заключить, что верное сердце Кэти готово было простить Грейс настоящие и грядущие страдания.
— Но каковы его намерения? Я не позволю ему причинить ей горе! — решительно сказала Кэтрин и даже погрозила зеркалу пальчиком, словно в нем отражалась не она сама, а коварный маркиз. — Сперва надо узнать, как они относятся друг к другу…
Мисс Бьюмонт слегка повернулась, и в зеркале увидела висящие над камином часы. Времени, чтобы привести себя в порядок, оставалось совсем немного, и Кэти пришлось-таки оставить тягостные размышления и позвонить горничной.
За ужином и после него вся компания была, главным образом, занята тем, что бросала многозначительные взгляды на милорда Уильяма. Графиня, ее подруги и граф Бьюмонт пристально следили за поведением маркиза, то и дело переглядываясь между собой, леди Дримскотт и граф Уэсткот ревниво ловили его взоры, обращаемые к мисс Бьюмонт, Кэти то и дело задумчиво посматривала на Секвилля, пытаясь угадать, какие чувства он скрывает. И только сам маркиз пил, ел и поддерживал беседу с самым невозмутимым видом, еще более заинтриговывая присутствующих.
На следующее утро Грейс поднялась непривычно рано даже для себя самой. Домашние дела требовали немало времени, но сегодня она выполняла свои обязанности равно быстро и небрежно. Миссис Эттон встала с постели чуть позже и была удивлена стремительности, с которой дочь расправляется с накопившимися делами.
— Видно, тебя пчела укусила, — добродушно пошутила она, разглядывая заглаженные вкривь и вкось складки на старом чепчике. — Суетишься, как будто за тобой гонится свора собак, а толку маловато.
— Простите, матушка, я боюсь не успеть, — пробормотала Грейс.
— Ну-ну, не иначе, как мисс Кэтрин объявилась и тащит тебя из дому, — миссис Эттон покачала головой и начала собираться в лечебницу.
Грейс порадовалась, что мать не пристает с расспросами, проводила ее и отправилась на огород. Полив и прополка сегодня спорились у девушки так, что сорные травинки разлетались в разные стороны, а брызги из большой лейки доставали до соседского забора. Наконец все было закончено, пусть и с некоторой небрежностью, и Грейс села за колченогий столик перед маленьким овальным зеркальцем — подарком Кэтрин на какой-то из дней рождения.
— Наверное, мне не следует встречаться с джентльменом, довольно того, что Кэтрин вчера немало пришлось краснеть из-за меня!
В который раз она сказала себе это за последние сутки?
Ночью Грейс почти не спала. Привычная безмятежность покинула ее, и девушка уже не рада была, что поддалась на уговоры Кэтрин и поехала на этот злосчастный бал. Пара танцев и несколько фраз — только в романах Кэти юные леди безоглядно влюблялись, имея лишь столь скудный фундамент для строительства воздушных замков. Так прежде, да и сейчас, думала Грейс. Конечно же, она и не собиралась влюбляться в маркиза, подобная глупость никогда не придет ей в голову, слишком хорошо она знает свое место и свой долг. Тогда почему она так волнуется? Скорее всего, маркизу нравится Кэти, а ее подругу он пригласил, чтобы не повредить репутации мисс Бьюмонт. Это простое объяснение давало Грейс возможность твердо стоять на ногах, хотя и было несколько… неприятно?
Мисс Эттон не знала ответа на свой вопрос. А вскоре мысли девушки потекли в другом направлении: если в ее силах помочь подруге устроить свое счастье, она должна это сделать. И Грейс старательно расчесала волосы, аккуратно заплела косу и поменяла ленточку на шляпке с зеленой на голубую, в тон глазам. Легкое голубое платье, расшитое ею самой крошечными незабудками, считалось у нее самым нарядным и надевалось только по самым важным случаям — Пасха, Майский праздник, день рождения Кэти в прошлом году… Сегодня платье было извлечено из старого гардероба миссис Эттон и поспешно отглажено, готовое украсить фигурку своей хозяйки. Конечно, для салона графини Бьюмонт оно не годилось, но для жительницы Марбери казалось верхом изящества.
Не то чтобы у Грейс совсем не возникало тяги к нарядной одежде, просто, как всякая деревенская девушка, она запрещала себе мечтать о невозможном. Розовое платье для бала относилось именно к невозможным вещам, а потому было обречено провести остаток дней в своей коробке, лишь изредка появляясь перед глазами хозяйки как напоминание о случившемся в ее жизни удивительнейшем дне. Голубое же платье не считалось невероятным, а потому надеть его без особого повода не казалось Грейс святотатством по отношению к чуду.
И вот мисс Эттон явилась на знакомую полянку и осторожно присела на излюбленное место, стараясь не запачкать и не надорвать подол платья торчащими со всех сторон ветками. Ни Кэти, ни милорда Уильяма пока не было видно, и Грейс еще четверть часа ругала себя за тщеславие, принудившее ее так вырядиться в будний день. Кэтрин сегодня опоздала с выходом из дома, так как ее сон оказался так же беспокоен, как и у подруги, зато маркиз Секвилль, бодрый и безупречно выглядящий, выехал из-за кустов, скрывающих тропинку, как раз в тот момент, когда Грейс уже почти передумала участвовать в прогулке.
Маркиз увидел девушку и тотчас спешился, чтобы поприветствовать ее учтивым поклоном, словно они были не в лесной глуши, а в изысканной бальной зале. Грейс, краснея, присела, досадуя на то, что Кэти не появилась вместе с Секвиллем.
— Чудесное утро, мисс Эттон, не правда ли? — начал он, как и подобает, с погоды.
— Да, милорд, и день тоже будет чудесный.
На самом деле ему хотелось сказать, как прелестно выглядит сама мисс Эттон в платье цвета летнего неба, но это прозвучало бы банально и к тому же могло оскорбить девушку. В наличии у нее гордости маркиз не сомневался. Как и его родители, он не считал людей низшего класса бездушными существами, лишенными чувства собственного достоинства и живущими только низменными страстями. Ее происхождение не оскорбляло его самолюбие, но весьма огорчало. Такая девушка, по мнению джентльмена, была достойна лучшей участи, чем беспрерывный тяжкий труд ради одного лишь пропитания. Сегодня маркиз был твердо намерен не вспоминать об отсутствии у мисс Эттон титула и постараться познакомиться с ней поближе. Секвиллю хотелось убедиться, что она именно такова, какой он уже нарисовал ее в своем воображении: добрая, умная, скромная девушка с чуткой душой и нежным сердцем.
