Лили, конечно, беспокоилась за своего старшего брата, находившегося в Париже. Его жизнь, возможно, была в опасности. Но ведь София уже написала ему и обо всем сообщила…
Да, конечно, Люсьен не так уж глуп — если возникнет необходимость, он сумеет покинуть Париж.
— Вот ты где, моя дорогая, — услышала она за спиной голос Адама. — Я вижу, ты решила всех одурачить, — прошептал он ей на ухо.
Окинув взглядом свое платье, Лили улыбнулась. Они с Селестой целый день занимались переделкой одного из ее бумазейных платьев. София настоятельно просила сестру надеть одно из новых платьев, но Лили поступила по-своему.
Они с Селестой перешили старое платье таким образом, что его вполне можно было считать новым. Ворот они обшили черным кружевом так, что вся шея Лили оказалась закрытой. Затем отрезали длинные рукава и обшили пройму черной кружевной тесьмой. Кроме того, Лили закрутила полосы в такой тугой узел, что едва не вырвала их. В результате ее лицо вытянулось и приобрело страдальческое выражение. На голову она надела черный кружевной капор. В довершение всего Селеста, смешав рисовую пудру с щепоткой шафрана, припудрила этой смесью щеки Лили, отчего они сделались изжелта-бледными.
— Моя дорогая, ты выглядишь просто… замечательно, — промямлил Адам, в ужасе глядя на Лили.
— Спасибо, мой друг. А ты сегодня неотразим. Адам и в самом деле принарядился. Накануне Жиль отвез его к лучшему в Бате портному, и богатый молодой виргинец превратился в провинциального английского джентльмена.
— Ты бы тоже хорошо выглядела, если бы открыла свои сундуки. Я тащил их сюда в надежде, что мне удастся заставить тебя сбросить эти траурные одежды.
— Обещаю тебе, что не буду носить траур слишком долго.
— Вот и хорошо. И еще… Если ты мне доверяешь, ответь что происходит?
Лили покрутила на пальце кольцо, и гранатовый шмель подмигнул ей. Конечно же, она доверяла Адаму — просто ей не хотелось, чтобы он знал больше, чем следовало.
— После сегодняшнего вечера у нас уже не будет секретов друг от друга, понимаешь? — Адам поднес руку Лили к губам и галантно поцеловал кончики пальцев.
— А вот и счастливая пара! — воскликнул Узбб, спускавшийся по лестнице, и Лили вздрогнула от неожиданности. Она сразу почувствовала, что ее победа над лордом Драйденом уже состоялась — Уэбб ясно дал это понять.
После каждой своей» неудачи» она почти физически ощущала его презрение и прекрасно знала, что он каждый вечер говорит своему отцу за закрытой дверью кабинета. Эти же слова были написаны на лице Уэбба и сейчас, когда он прошел в салон и присоединился к дамам. «Нам следует отделаться от нее».
И вдруг Лили поняла, что ее победа неожиданно обернулась поражением. Неужели Уэбб до сих пор видит в ней неловкую пятнадцатилетнюю девочку, как и пять лет назад? Эта мысль приводила ее в отчаяние…
Когда-то, увидев Уэбба в саду с леди Марстон, она навсегда рассталась с мечтами о нем, но этот поцелуй в саду… он возродил запрятанные глубоко в сердце воспоминания о первой любви и девичьи мечты…
Но стоит ли мечтать о нем? Ведь после сегодняшнего вечера все изменится, и Драйден — младший оставит ее в покое.
Уэбб подошел к Адаму и похлопал его по плечу:
— Счастливый жених! А где ваша дорогая матушка, Адам?
Адам с холодным презрением покосился на руку, лежавшую на его плече.
— Она одевается, — ответил он. — Ей не терпится потанцевать с вами, Уэбб.
Уэбб поморщился и перевел взгляд на Лили:
— Вы сегодня очаровательны, миссис Коупленд. Это одно из ваших новых платьев?
— Вы очень любезны, Уэбб, но должна огорчить вас: это все то же старое платье, просто мы со служанкой немного приукрасили его специально для сегодняшнего вечера.
Лили прекрасно понимала, что выглядит нелепо в этом наряде, но она знала: через несколько часов, когда лорд Драйден откажется от ее услуг, они покинут Байрнвуд и она забудет об этом маскараде.
Перехватив презрительный взгляд Уэбба, Лили поняла, что постаралась на славу, но все же ее женское самолюбие было задето — ведь на вечер из соседних поместий приехали хорошенькие девушки, разряженные в муслин и шелка пастельных тонов. А она, Лили, выглядела среди них старой вороной, случайно залетевшей в стайку щебечущих канареек.
Но ведь это всего на один вечер, уговаривала себя Лили. Всего один вечер — а потом она снова станет жить так, как ей захочется.
Уэбб пристально ее рассматривал.
— Что ж, если вам так нравится… А я уж было подумал, что вы вырядились для маскарада. В конце концов этот праздник устроили специально для вас, чтобы объявить о вашей помолвке. Думаю, я не ослышался… Ваша сестра говорила об этом леди Ларкхолл несколько минут назад.
Адам кивнул, и его уверенность сразила Лили. Объявят о помолвке? Они же договорились!.. Может разразиться грандиозный скандал. Она посмотрела на Адама. В уголках его губ затаилась лукавая улыбка.
Он воспользовался ее ложью. Он хочет этой помолвки, хочет жениться на ней.
— Я полагал, — продолжал Уэбб, — что траур и такое счастливое событие… несовместимы.
— Никакого сообщения о помолвке не будет, — процедила Лили сквозь зубы.
Мужчины посмотрели на нее с неодобрением, хотя у каждого имелись на это свои причины.
Тут к ним подошла София с Жилем. Сестра улыбнулась Лили, хотя было очевидно, что и она не одобряет ее наряд — ведь наверху, в комнате Лили, лежали новые платья, сшитые самой модной портнихой, и любое из них подходило для приема.
Что ж, пусть будет так, решила София. Не в ее характере устраивать сцены, и она не станет требовать, чтобы сестра переоделась.
К тому же переодеваться было уже поздно — не только София с Уэббом обратили внимание на диковинное платье Лили.
Желая приободрить сестру, София ослепительно улыбнулась ей:
— Лили, Адам, идемте в зал. Жиль хочет объявить о чашей помолвке, а потом будут танцы.
Лили похолодела. Она собиралась и в дальнейшем играть свою роль, чтобы заставить лорда Драйдена отказаться от ее услуг, но сообщение о помолвке могло все изменить…
Адам взял Лили под руку и повел вниз.
— Мы же решили не объявлять о нашей помолвке, — прошептала она и попыталась улыбнуться.
— Я изменил свое решение, — заявил Адам. Немного помолчав, он продолжил: — Кто-то должен постоянно следить за тобой, чтобы эти Драйдены не навлекли на тебя беду. Когда ты станешь моей женой, они не посмеют шантажировать тебя. Ты должна снять с себя это нелепое платье и снова стать настоящей леди, такой, какой я тебя прежде знал.
— Никто, кроме тебя, не шантажирует меня, — процедила Лили сквозь зубы.
Уэбб обернулся, и Лили замолчала.
