— В Вирджинии.
— Почему же уехали оттуда?
— У вас масса вопросов, — усмехнулся Джефф. — А на мой единственный вы так и не ответили.
— Я вас совсем не знаю, — пожала плечами Виолетта. — Мне кажется невозможным обсуждать с первым встречным вопросы, касающиеся моего замужества.
Какое-то время Джефф рассматривал ее поверх стакана. Виолетта не помнила случая, чтобы кто-либо изучал ее таким образом. Ситуация становилась нелепой.
— Вам не удастся обвести меня вокруг пальца, — наконец проговорил Джефф. — Ну, хорошо, я вам все расскажу. Мой отец был горьким пьяницей. После того, как он убил своего лучшего друга, наши соседи не пожелали, чтобы рядом с ними жил такой человек. Они согласились даже оплатить его долги, лишь бы отец переехал в Техас.
Подобное признание застало Виолетту врасплох. Она даже не находила слов. Наверняка, Джеффу было нелегко покидать родной дом.
— Как же вы оказались в Денвере? — наконец решилась спросить она.
— Простой расчет. Когда наше ранчо стало приносить слишком мало денег, пришлось заложить его. Мы переехали сначала в Чикаго, потом в Денвер. Возможно, скоро окажемся в Сан-Франциско.
— А куда вам самому хотелось бы отправиться?
— Я не задумываюсь об этом, пока делаю деньги.
— Судя по всему, у вас их и сейчас предостаточно. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я сую нос в чужие дела, но близнецы сообщили мне, что вы владелец банка.
— Банком владеет семья, — уточнил Джефф.
«Вместе с ранчо и отелем „Виндзор“, — подумала Виолетта, а вслух спросила:
— Вы собираетесь открыть в Сан-Франциско новый банк?
— Не думаю. Меня не слишком привлекает банковское дело.
— Но…
— Это просто способ делать деньги.
— Зачем вам так много?
— Чтобы когда-нибудь вернуться в Вирджинию.
— Всей семьей? — не удержалась Виолетта.
— Да.
Так вот почему он работает словно одержимый, совершенно не считаясь со временем…
— А зачем вам возвращаться? Джефф посмотрел на нее как на сумасшедшую, и Виолетта торопливо добавила:
— Вы президент банка. Один из ваших братьев — удачный бизнесмен, другой владеет в Денвере шикарным отелем, у остальных есть ранчо. Каждый добился для себя обеспеченной жизни. Почему же вы хотите сорвать всех с места и переехать в Вирджинию?
Джефф подался вперед, обжигая Виолетту взглядом.
— А вы намерены остаться в Денвере?
— Нет.
— Куда же вы собираетесь отправиться?
— Домой. Я хочу там кое-что сделать.
— Вы не можете сделать это в каком-то другом месте?
— Нет, — ответила Виолетта, не понимая, куда он клонит.
— Я так и думал. Значит, вы поедете туда потому, что это ваш дом.
— Ну, да.
Джефф откинулся на спинку стула, явно удовлетворенный ее ответом. Впрочем, этого нельзя было сказать о Виолетте.
— А зачем мне оставаться в Колорадо? У меня здесь нет ни семьи, ни денег. Ваша же семья покинула Вирджинию двадцать лет назад. За это время там все могло измениться.
Виолетта не стала расспрашивать Джеффа о доме, почему-то полагая, что он разрушен.
— А теперь объясните, почему вы до сих пор не вышли замуж, — проигнорировав ее последнее замечание, потребовал Джефф.
Пусть знает: ей не удастся слишком долго уводить его в сторону от вопроса.
Виолетта сомневалась, что, действительно, хочет обсуждать с Джеффом подобные вещи. Но он словно загипнотизировал ее своим взглядом. Мысли путались у Виолетты в голове. Господи, как же ей ответить на этот, казалось бы, простой вопрос? Конечно, она могла бы сказать, что просто не хочет сама, или что ее никто не просил выйти замуж. Но все будет неправдой, и Джефф это сразу поймет.
— Полагаю, вы думаете, возраст — не причина, — начала Виолетта, — но… когда у меня появилась возможность выйти замуж, оказалось уже слишком поздно.
— Не выдумывайте, — возразил Джефф. — Вы привлекательны и еще достаточно молоды. Между прочим, сколько вам лет?
Есть ли у этого человека совесть, досадовала Виолетта. Неужели он не понимает, что у женщины ее возраста не может быть желания обсуждать этот вопрос.
— Я вам уже говорила.
— Не помню.
— Двадцать девять. Как видите, несколько поздновато для замужества.
— Мне тридцать семь, а я считаю этот возраст самым подходящим для женитьбы.
— Сомневаюсь, чтобы девушка шестнадцати или семнадцати лет думала точно так же, — заметила Виолетта.
Джефф удивился.
— Господи! Я вовсе не собираюсь жениться на ребенке.
— Но для женщины это самый подходящий для замужества возраст, — не унималась Виолетта. — Если вы не желаете столь юную жену, кого же тогда вы ищете?
Джефф посмотрел на нее как на клерка, провалившего свое первое задание.
— Не задавайте мне больше вопросов, пока не ответите на мой.
— Это долгая и грустная история, — замялась Виолетта, никак не решаясь начать свой рассказ. — Вы еще решите, будто я хочу, чтобы меня пожалели.
— Я никогда не жалею людей. Это только убеждает их в собственной беспомощности, — заявил Джефф.
Оставалось только надеяться, что его никогда не полюбит по-настоящему ни одна женщина. Ибо ей будет уготована несчастная жизнь, полная несбывшихся надежд. Интересно, зачем Джеффу знать, почему она не замужем, подумала Виолетта. Он не выглядел слишком любопытным. К тому же она не интересовала его.
— Мой брат ушел в армию, когда мне исполнилось девять лет, — наконец заговорила Виолетта. — Отец работал доктором и должен был лечить раненых солдат. Хотя он считался замечательным доктором, у него совершенно отсутствовала сила воли. Отец всегда и во всем зависел от мамы. Мама тоже ухаживала за ранеными. Она умерла, заразившись дизентерией от одного из них. Папу отпустили из армии домой, но он стал совсем другим человеком. Все время говорил о грудах рук и ног, лежащих после боя за медицинскими палатками; о солдатах, только потому умирающих в поле, что до них не могли добраться; о людях, которым невозможно было помочь, и они кричали в агонии, пока смерть не приносила им умиротворение. Забыть все это отец мог только за рюмкой.
— А вы?
— Мне было всего тринадцать лет. Чем могла помочь тринадцатилетняя девочка человеку, который так жестоко страдал?
Даже мама вряд ли смогла бы спасти отца, подумала Виолетта. Слишком много тому пришлось увидеть и пережить.
— Возможно, со временем отцу стало бы легче, если бы брат не вернулся с войны инвалидом. Джонас потерял обе ноги, и что-то точно надломилось в нем. Чего только ни делал мой отец и другие доктора! Однако Джонас не выздоравливал, а слабел с каждым годом и, в конце концов, умер. После этого отец тоже не захотел больше жить. Он перестал ходить в больницу, наблюдать за пациентами и начал пить большую часть времени. Однажды ночью отец упал с лестницы и сломал себе шею.
