Там уже стояли ящики с ярко-зелеными овощами, лимонами и апельсинами, с которых еще не сорвали листья; банки с паприкой, смолотой из сладких перцев, и толстые нити ярко-красного шафрана; мешки риса; сочный репчатый лук и огромные узловатые головки чеснока, кожица на которых была еще свежей и податливой.
Верена не смогла устоять перед подносом фиников из Марокко и запаслась миндалем, которым собиралась начинить экзотические фрукты на десерт.
«Я устрою маркизу настоящий пир!» — торжественно пообещала девушка, вытаскивая из сумки осьминога и принимаясь его рассматривать. Рыбак дал ей точные указания, как его готовить — сегодня вечером это блюдо должно было стать ее piece de resistance[40].
Артур зашел на камбуз, неся в руках пустой кувшин из-под лимонада и стаканы.
— Не забудь, что сегодня вечером у его светлости гость, — напомнил он.
Холодная рука страха схватила Верену — она спрятала мысли о госте на задворки памяти, чтобы лишний раз не думать о том, что у нее может появиться соперница. Девушке на какое-то мгновение стало дурно, и она вынуждена была присесть.
Артур поднял бровь и покинул камбуз, решив, вероятно, что у нее очередной приступ гнева.
«Какая же я глупая, — выговаривала себе Верена, — как может этот гость со мной соперничать, если маркиз даже не знает, что я вовсе не мальчик! Он никак не может в меня влюбиться, пока я играю роль шеф-повара, и очень глупо с моей стороны даже думать о подобном».
Как бы строго ни разговаривала с собой Верена, она не могла игнорировать ноющую боль в сердце.
Пока она металась по кухне, изо всех сил стараясь взять себя в руки, над головой послышался шум.
Девушка услышала, что в хранилище бросают багаж. До камбуза также доносились крики матросов, снующих по палубе.
«Должно быть, это гость маркиза, — подумала она, падая духом. — Я должна полностью сосредоточиться на стряпне. Сегодняшний вечер будет ничем не хуже всех остальных. Больше того, я сделаю эту трапезу из ряда вон выходящей».
Верена вложила сердце и душу в готовку, однако в голове у нее роились тысячи диких мыслей.
«А что, если положиться на его милость и раскрыть, кто я на самом деле? — размышляла Верена, разогревая новую, купленную сегодня испанскую сковородку и готовясь бросить на нее лук и осьминога. — Как бы он поступил? Я могла бы сказать ему, что сбежала, опасаясь за свою жизнь, — это не так далеко от истины — и, возможно, он сжалится надо мной и простит мой обман».
К тому времени как последние крупинки соли упали на осьминога и в блюдо была добавлена хорошая щепотка паприки, Верена убедила себя, что она всего лишь глупая, пустоголовая девчонка и что ей лучше всего помалкивать.
Как раз перед тем, как на стол подали финики, начиненные миндалем, на камбузе появился Артур.
— Боже правый, это чудовище со щупальцами хорошо пошло! — сказал он, одобрительно принюхиваясь к финикам. — Но мне, пожалуйста, дай на ужин немного вон того окорока и жареной картошки. Мне не по душе то, что они едят. Слишком чужеземное оно, как по мне, Жан.
Стоическая верность Артура английским традициям заставила Верену рассмеяться и позабыть обо всех бедах.
— Уверяю тебя, Артур, я с большим удовольствием нажарю для тебя картошки.
— Хорошо, рад слышать. А теперь давай-ка отправим это наверх. У его светлости этим вечером хорошее настроение, должно быть, потому, что он сегодня не один.
Не один! Сердце Верены ушло в пятки. Значит, к нему все-таки приехала леди.
Она не смогла заставить себя попросить у Артура подтверждения и не хотела выдавать своей заинтересованности.
Верена медленно собрала грязную посуду. Джек этим вечером не появлялся, равно как и Пит. Остальные члены команды, по всей вероятности, наслаждались преимуществами пребывания на суше, поэтому не должны были огорчиться из-за отсутствия ужина.
У самой же девушки аппетит пропал. Она собралась было отправиться спать, когда в дверях камбуза появился запыхавшийся Артур.
— Его светлость хочет, чтобы ты сейчас же поднялся в салон.
— Нет, я не могу, — начала Верена.
— Не волнуйся, — продолжал Артур, — его светлость в отличном расположении духа. Он хочет обсудить ужин с тобой лично и высказать тебе свои комплименты. Давай же, поторопись, они тебя ждут.
Верена вздохнула и сняла фартук. Бесполезно. Что бы ни случилось, она должна с этим столкнуться лицом к лицу.
Девушка успокаивала себя, поднимаясь вслед за Артуром по лестнице.
Сердце билось так сильно, что перехватывало дух.
Освещение в салоне было очень слабым: всего один канделябр горел посреди стола.
Подойдя ближе, Верена почувствовала тонкий запах сигары маркиза и услышала его голос, громкий и веселый.
«Смех! — подумала девушка, весьма удивившись. — Я не слышала, чтобы он смеялся с тех пор, как мы отчалили из Пула».
Артур объявил о ее приходе и завел ее в темную, наполненную дымом комнату.
Когда глаза привыкли к освещению, Верена разглядела маркиза, стоящего у дальнего края стола с графином портвейна в руке.
— А, Жан, — сказал он, увидев ее. — Это был великолепный ужин: ты нашел для меня осьминога! Превосходно!
Теперь уже Верена не осмеливалась посмотреть ему в глаза. Девушка стояла перед маркизом, потупив взгляд.
— Нам очень понравилось, — продолжал он, — ты превзошел самого себя, молодец!
Верена заставила себя поднять взгляд, и теперь, когда глаза привыкли к освещению, она заметила, что кто-то сидит у обеденного стола.
Сердце девушки забилось чуть-чуть быстрее, потому что не женщина, а мужчина появился из темноты, чтобы зажечь сигару от одной из свечей на столе.
— Верно, верно! Ужин был в высшей степени хорош, — добавил он отрывисто.
Верена чуть не лишилась чувств на месте: набриолиненные усы и лицо, красное от вольготной жизни, были до ужаса ей знакомы…
Нет, за тайной гостя маркиза крылось нечто гораздо худшее, чем просто возлюбленная, это она смогла бы пережить.
Мужчина, который стоял перед ней, довольно попыхивая сигарой, был не кем иным, как лордом Маунтджоем, одним из ближайших лондонских друзей ее мачехи!
Это был низкий человек, смущавший Верену непрошенными ухаживаниями во время своего короткого пребывания в Росслин-холле, вскоре после приезда новой графини. Его непристойные намеки глубоко оскорбили девушку.
— Позвольте представить одного из самых старых моих друзей, лорда Маунтджоя, — воскликнул маркиз.
Лорд Маунтджой подошел к Верене, встретив ее взгляд так, что у девушки мороз пошел по коже.
