Она произнесла это беспечным тоном, и Камерон не сдержал улыбки.
– Змеи любят нас не больше, чем мы их. Мы можем проехать до самой Атланты и не встретить на своем пути ни одной.
– Прошлым августом ко мне в амбар заползла гремучая змея, и я пристрелила ее. До смерти напугала меня. Я не часто пользуюсь оружием.
Она бросила взгляд на его револьверы и принялась помешивать остатки кофе.
– Вы в кого-нибудь стреляли, не считая змей?
Что бы она ни говорила, завораживало его, и он мысленно сравнивал молоденькую девушку на фотографии и женщину, в которую она превратилась.
– Пару лет назад два красных волка съели у меня нескольких цыплят. Пришлось повозиться, но в конечном счете я их все-таки достала.
– Теперь волки уже не доставляют столько хлопот. Их почти не осталось.
– И еще был случай. Я тогда только-только поселилась на ферме. – Она нахмурилась. – Я уже легла спать и вдруг Услышала во дворе шум. Всю ночь просидела у окна с Ружьем в руках. Где-то за полночь мне показалось, что я вижу тень, направляющуюся к дому. Я выстрелила. С тех пор подобных проблем у меня не было.
Камерон принялся убирать утварь и засыпать песком костер.
Он поинтересовался, кто научил ее стрелять.
– Это было так давно…
– Может, тот же мальчик, который научил вас свистеть?
– Вообще-то меня научил Кларенс.
Она невольно погладила карман на юбке, и Камерон понял, что Делла, должно быть, носит там какую-то вещь, оставшуюся от мужа Он надеялся, что… нет, об этом не стоило и думать.
– В том охотничьем клубе, в котором состоял Кларенс, был тир.
До войны Камерон тоже состоял в охотничьем клубе. Теперь же эта мысль показалась ему нелепой, Джеймс даже не мог вспомнить, каким образом туда попал. Сейчас другие времена. И Джеймс Камерон стал другим.
Он подсадил Деллу в седло и дал ей солнцезащитные очки.
– Вам это понадобится.
Она повертела очки.
– А вам?
Он похлопал по карману жилета.
– Скоро солнце будет светить нам прямо в глаза.
– Я читала о голубых линзах. Это сейчас очень модно. Может, она в очередной раз поддразнивает его. Камерон не мог бы это сказать с уверенностью. Как и всегда, когда дело касалось этой женщины. – Предпочитаю темные линзы, но в магазине были только синие.
Делла нацепила очки и принялась озираться вокруг.
– Как странно. О Боже, посмотрите на небо! Может, новизна голубого мира поможет ей избавиться от боли на следующие пять часов. Или хотя бы минут на двадцать. Улыбаясь, Камерон проверил лошадь, затем мула, после чего вскочил в седло.
Делла оказалась гораздо крепче и сильнее, чем он предполагал.
Его решение воссоединить Деллу с ее дочерью было импульсивным, но три дня назад казалось ему единственно правильным для нее, это ощущение не покидало Камерона и теперь. К тому же это путешествие давало ему возможность все время находиться рядом с Деллой. При этой мысли захватывало дух.
Заметив невдалеке уютное местечко между искривленными мескитовыми деревьями, Камерон решил сделать привал, хотя было еще рано. Рядом пролегало русло пересохшей реки, но их это не волновало, потому что воды с собой они взяли предостаточно.
– Вы всегда останавливаетесь в такое время? – спросила Делла.
– А вы хотите ехать дальше?
– Будь вы один, поступили бы именно так, верно?
– Если бы я ехал один, не опасайся бы, что моя усталая спутница вывалится из седла. – Он поднял руки, чтобы помочь ей спешиться. – На сегодня достаточно.
Едва коснувшись ногами земли, Делла упала.
– Делла?!
Она оттолкнула его и в сердцах проговорила:
– Черт побери!
Через несколько секунд она вздохнула, потом протянула ему руку, и Камерон помог ей подняться. Но Делла тут же согнулась пополам.
– За всю свою жизнь я так не страдала… Ой, как больно! Черт! Простите меня, но… Черт!
Она едва сдерживала слезы.
– Дайте мне, пожалуйста, мазь. Камерон огляделся.
– Вон в тех зарослях вы сможете смазать больные места. Он представил себе, как Делла задирает юбки и втирает мазь в бедра, попытался прогнать прочь эти мысли, но не смог.
К тому времени как Делла вернулась, Камерон уже разбил лагерь, разложил остатки жареной курочки по тарелкам, котелок с кофе поставил на огонь. Расстелил походные постели, поместив свою с одной стороны костра, а ее – с другой.
Тот, кто впервые разбил в этом месте лагерь, устроился очень даже неплохо. Рядом с костром лежали плоские камни, на которых было очень удобно сидеть.
Садясь, Делла тихонько застонала, но тут же прикусила губу и замолкла.
– По сравнению с этим камнем седло кажется просто периной, – проговорила она, расправляя юбки. – Мазь не очень-то помогает.
– Слишком мало времени прошло. Лицо тоже надо намазать. – Он протянул ей миску с каким-то снадобьем. Щеки и лоб у Деллы обгорели на солнце.
– Что это такое? – Делла понюхала содержимое и поморщилась.
– Яичный белок с касторовым маслом. Поколебавшись, Делла сняла очки и принялась смазывать лицо.
– Простите, что не помогала вам разбить лагерь. Впредь это не повторится.
– Все нормально. Я привык это делать.
– Если я вижу, что могу помочь, то не отступлюсь.
Бывали минуты, когда она раздражала его. Упрямое выражение лица, сжатые губы, косой взгляд говорили о том, что лучше ей не перечить.
Камерон не привык иметь дело с женщинами. Общался либо со шлюхами, предпочитавшими все взвалить на мужчину, либо с уважаемыми леди, которые боялись его и почти все время молчали либо, расчувствовавшись, изливали Камерону душу, заставляя его искать пути к отступлению.
Он и до войны сторонился женщин.
Мир прекрасного пола казался Камерону банальным и ограниченным. Он ничего не знал о вышивке, меню, китайской живописи или игре на фортепиано. А женщины не имели понятия о своде законов, лошадиных скачках и хорошем виски.
Однако женщины Запада удивляли его. Здесь Камерон встретил женщину, которая знала о лошадях столько же, сколько и он сам. У многих женщин не было времени на светские рауты и праздное времяпрепровождение, потому что они работали – так же усердно, как и их мужья. Камерон даже встретил как-то пару милых дам, которые разбирались в политике не хуже мужчин.
Но он никогда не проводил столько времени рядом с женщиной, как сейчас. Делла была загадочной и непредсказуемой. Только такая женщина могла его заинтересовать. Он восхищался ее храбростью, самоотверженностью, решительностью, чувством долга и чести.
Делла на все имела свое мнение, граничащее с упрямством, и надеялась, что Камерон будет к ней прислушиваться, даже если ему придется отказаться от своих многолетних привычек. Интересно, как поступил бы на его месте более опытный мужчина.
