– Почему же! Она привлекательная, – вставила Грета с неудовольствием. Саму себя она, похоже, считала эталоном красоты.
– Н-да, как молодая молочница с румяными щеками! – поставила точку Минна. – Да кто поверит, что она не нарисовала себе эти щеки перед балом! Наверняка на деле она бледная немочь!
Если бы три девушки могли видеть Флоренс в этот момент, они бы сразу убедились в обратном: ее румянец был самым что ни на есть настоящим, даже уши стали малиновыми от стыда и бессильного гнева. Она с облегчением заметила, как трио движется к двери, ведущей из уборной в гостиную. И как заключительный аккорд прозвучала реплика Греты:
– Этакий животный магнетизм. Свеженькая, как дичь, на которую нацелился хищник. Мужчины любят таких... вы понимаете, в каком смысле. На большее она не годится!
Флоренс прижала пальцы к пылающим щекам. Неужели люди могут быть такими злыми? И что им за дело до нее?
Низковатый мелодичный смех прервал ход ее мыслей. Флоренс подняла взгляд. Худенькая девушка со светлыми волосами и мелкими веснушками на носу и щеках весело смотрела на нее. Веснушки были такими задорными, разбегаясь по ее лицу, словно играли на нем в увлекательную игру.
– По ужасу, который выдает твоя поза, я поняла, что ты и есть печально известная мисс Фэрли? – спросила девушка.
Это были такие простые и искренние слова, что Флоренс невольно рассмеялась. Она поднялась и присела в неглубоком реверансе.
– Да, это я. «Молодая молочница с румяными щеками».
– А я Мередит Вэнс, «невоспитанная дочь хозяина дома и самая аппетитная дебютантка сезона», – заявила девушка в тон Флоренс и протянула ей руку для вполне мужского приветствия. – Мне кажется, сейчас самое время объединиться и пройтись по залам, чтобы показать этим драным кошкам, что «молодая молочница» и «аппетитная дебютантка» еще отобьют у них всех женихов!
Флоренс не встречала мисс Вэнс раньше, но слышала, что она не только дочь хозяина особняка Найтсбридж, но и наследница герцогского титула. Такой приятный и могущественный союзник ей точно пригодится.
– Почту за честь составить вам компанию, мисс Вэнс, – улыбнулась Флоренс.
– О, зови меня Мэри, – предложила та, сморщив нос, отчего веснушки смешно собрались в кучку. – Все мои друзья зовут меня так, а мне кажется, мы подружимся.
У Флоренс перехватило дыхание. С тех самых пор, как она покинула свою деревеньку, никто не предлагал ей свою дружбу как ровне, да она и не ждала ничего подобного. Впрочем, и в Кезике ее друзьями были пожилые леди, знакомые приходского священника, которым было все равно, с кем общаться.
Но предложение мисс Вэнс означало также, что Флоренс придется покинуть надежный, скрытый от глаз уголок, в котором она пряталась. С другой стороны, не сидеть же ей там до конца бала!
– Сейчас я представлю тебя своим братьям, они не дадут тебе скучать, – сказала Мэри и, подхватив Флоренс под локоть, повлекла ее прочь из уборной.
Флоренс не знала, как отнестись к этому заявлению. Но скучать ей и вправду немного надоело.
Эдвард прислонился плечом к стене, не отрывая взгляда от Флоренс. В руке он держал бокал с пуншем, ежеминутно отпивая из него. У мисс Фэрли не было отбоя от поклонников. Она постоянно танцевала, и, хотя она оказалась права в том, что танцует не слишком хорошо, ее партнеров это совершенно не смущало. Они, все как один, смотрели на нее наивными щенячьими глазами и что-то говорили в надежде, что она все же поднимет на них глаза. Даже пожилые джентльмены пытались развеселить Флоренс, захваченные ее красотой и молодостью. Но пока это никому не удавалось.
Преуспел только Фредди. Он появился намного позже других, рассыпавшись в извинениях, и незамедлительно увлек Флоренс в середину зала на вальс. Прошло не более полминуты, как она уже смеялась над его шутками и что-то говорила в ответ. Ее ослепительная улыбка, открывавшая жемчужные зубки, и радовала, и беспокоила Эдварда. Они так хорошо смотрелись с Фредом! Даже когда он подвел ее к своим друзьям, она тотчас увлеклась разговором, ничуть не смущаясь. Стоило Фредди только появиться в зале, как от ее страха не осталось и следа! Похоже, теперь помощь графа ей совсем не требовалась, и это его злило.
Он запустил руки в карманы, угрюмо глядя на танцующих. Не стоит так таращиться на нее! Он только распаляет себя. Но разве можно не смотреть на нее, такую живую и яркую, такую удивительно естественную? Сейчас с ней Питер Вэнс танцует какую-то веселую польку, и ему наплевать на то, что Флоренс порой наступает ему на ногу и сбивается с ритма. Ее не слишком изящные движения очаровывали графа больше, чем если бы она оказалась прирожденной танцовщицей. Ее юбки в очередной раз обвили ноги Питера, и она взглянула на них, опасаясь, что запутается. То, как она наклонила при этом голову, заставило Эдварда затрепетать. Господи, как удивительно порозовели ее щеки, когда Вэнс шепнул ей на ухо слова утешения. Графу тотчас захотелось оттолкнуть его от Флоренс.
Эдвард стиснул зубы. Что он за идиот! Полный дурак! Наваждение, которым стала для него эта девушка, было просто безумием. Оно только мешает и ему, и брату, и самой Флоренс.
– Говорят, вы сделали ей строгий выговор, – раздался озорной, какой-то мальчишеский голос за его спиной.
От неожиданности Эдвард чуть не столкнул бокал с пуншем, стоявший на полочке, и обернулся. Ему пришлось опустить глаза, чтобы увидеть обладательницу задорного голоса. А, младшая дочь Вэнса! Граф встречал ее раньше в одной из известных лондонских конюшен, где она выбирала себе кобылу. Насколько он помнил, девушка была без ума от лошадей.
– Мисс Вэнс, – учтиво сказал он, кивнув головой. – Прошу прощения, что не сразу заметил ваше появление.
Она махнула у него перед лицом кружевным веером, напомнив своей фамильярной манерой Ипатию, и недовольно оборвала его:
– Вы что, не слышали меня? Гости говорят, что Флоренс Фэрли вам активно не нравится.
– Вы знакомы с Флоренс? – Его позабавило выражение «активно не нравится».
– О да, – призналась девушка. – Я предложила дружбу вашей кузине, едва только услышала, как эти ведьмы Уэйнрайт говорят о ней разные колкости. Бедняжка стала алой, как маков цвет, узнав, какого они о ней мнения.
Эдвард выпрямил спину. Кто-то посмел обидеть Флоренс? Кто-то осмелился обидеть Флоренс?!
– Ведьмы Уэйнрайт? – переспросил он, с трудом сдерживая гнев.
Его голос, в котором Мэри отчетливо услышала нотки глухого бешенства, позабавил се, и она рассмеялась.
– Те самые ведьмы, чья мамаша давно мечтает заполучить для одной из них ваш титул и состояние.
– Ах эти, – брезгливо ответил Эдвард. – Грета и Минна.
